Мы только что успели занять места для обороны, как танки противника под прикрытием артиллерийского огня пошли в атаку. Подпустив их метров на 200–300, я подал команду: „Огонь!“ Одновременно наши танки также открыли огонь из своих укрытий.
Потеряв пять танков и несколько десятков автоматчиков из танкового десанта, противник вынужден был отойти на исходные позиции. Наступило кратковременное затишье. Через некоторое время противник вновь предпринял танковую атаку, теперь уже под прикрытием авиации и артиллерии. Сначала появились „музыканты“ (самолеты с включенными сиренами), которые девятками пикировали на наши позиции и на окраину поселка Верхняя Ельшанка. Позиции нашей пехоты особенно были подвержены удару авиации.
Эта атака противника также была отбита, но и мы понесли большие потери. От нашей роты осталось несколько человек. Около окопов горели четыре танка, вновь подбитые нами и танкистами…»
Хотя и с большими потерями с нашей стороны, особенно в стрелковых подразделениях, но все атаки противника были отбиты. В этом бою особенно отличились наши танкисты, которые своим метким огнем подбили и сожгли 15 танков противника.
Отправившись к танкистам, я неожиданно встретил там командира части полковника Лебедева, с которым еще в 1937 году мы служили в Киселевичах. Я тогда командовал механизированной бригадой, а Лебедев — батальоном. Наша встреча была короткой и последней. Лебедев погиб на самых ближних подступах к городу…
Проезжая обратно в штаб через совхоз «Горная поляна», мы наблюдали, как несколько «юнкерсов», став в боевой круг, пикировали на рощу, по-видимому заметив в ней скопление войск и обозов. Несколько наших зенитных крупнокалиберных пулеметов вели огонь по вражеским самолетам. В огороде около дороги стояла грузовая машина с пулеметной установкой. Один Ю-88, отделившись от общего круга, пошел в атаку на эту машину. Пулеметчики — их было двое — не дрогнули и открыли по нему огонь. Трассирующие пули прошили корпус стервятника. Он пытался выйти из пике, но так и не вышел. Не далее ста метров от пулеметчиков фашистский самолет врезался в землю.
4
Прорвав фронт обороны наших войск на ближнем обводе и вынудив нас отойти на внутренний (городской) обвод, враг бросил основные силы в стык 62-й и 64-й армий, вдоль железной дороги от станции Карповка до Садовой. Он стремился во что бы то ни стало овладеть городом с ходу.
В начале сентября перед фронтом 62-й и 64-й армий действовала неприятельская группировка из девяти пехотных, трех танковых и одной моторизованной дивизий. В составе этой группировки насчитывалось до 500 танков. С воздуха ее поддерживали свыше 1000 самолетов 4-го воздушного флота.
Общее число самолето-вылетов на этом участке боев доходило до 1000 в день, не считая налетов на город.
Общее превосходство врага в полосе обороны 62-й армии было по личному составу и артиллерии почти вдвое и по танкам — в пять раз, а в полосе Юго-Восточного фронта было еще меньшим. В некоторых дивизиях 62-й и 64-й армий оставалось по 500–1000 человек. В десяти танковых бригадах, действовавших в полосах 62-й и 64-й армий, имелось всего лишь 120 танков.
Учитывая тяжелую обстановку под Сталинградом, Ставка директивой от 3 сентября потребовала от своего представителя генерала армии Г. К. Жукова решительных действий:
«Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленной помощи.
Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и придти на помощь к сталинградцам… Промедление теперь равносильно преступлению»[7].
К этому времени севернее города сосредоточивались три армии Сталинградского фронта: 24-я армия под командованием генерал-майора Д. Т. Козлова, в составе пяти стрелковых дивизий и одной танковой бригады; 66-я армия под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, в составе шести стрелковых дивизий и четырех танковых бригад. Кроме того, заканчивалось укомплектование и сосредоточение 1-й гвардейской армии К. С. Москаленко в составе восьми стрелковых дивизий и на подходе к фронту находились три танковых корпуса (4, 7 и 16-й).
В состав Сталинградского фронта была включена 16-я воздушная армия генерал-майора авиации С. И. Руденко, в которой имелось около 100 самолетов. Указанием Ставки эта воздушная армия использовалась для поддержки войск, контратакующих противника с севера и северо-запада.