– Потанцуем? – я мотнула головой в сторону танцпола.
– Я бы с удовольствием, но мне пора. Нужно успеть на метро, – сказал он. – Но ты оставайся, веселись. Юсеф проводит тебя до общежития.
Он уходит? Уже? Почему не останется на подольше? Рассказал бы еще про жизнь в Стамбуле, поболтал бы на четырех языках без всяких усилий… А какая у него улыбка и глаза! Мэйдэй, мэйдэй. Отправьте мне шлюпку, пока я в них не утонула!
Я выдержала его взгляд, и мой глаз дернулся.
– Я пойду с тобой. В смысле, на станцию. Все равно уже пора возвращаться.
Он снова улыбнулся.
– Taman. Если ты не против, то хорошо.
Снаружи нас атаковал ледяной ветер, и я поскорее натянула джемпер и куртку. Мы пошли к станции Marble Arch, минуя многочисленные рестораны и кальянные, из которых доносились смех и музыка.
Шли мы медленно, словно стараясь продлить последние мгновения вместе. Я не совсем понимала, по прямой линии иду или нет. Арак был куда крепче сидра, который я обычно потягивала в студенческом баре.
– Грустно уезжать? – спросила я.
Оз кивнул.
– Evet. Да. Лондон – безумно интересный, свободный город с кучей возможностей.
– Семья, наверное, по тебе сильно соскучилась.
Оз пожал плечами и посмотрел на витрину магазина, что ломился от разных овощей и фруктов.
– Я бы не был в этом так уверен.
На его лице снова промелькнуло это мрачное выражение. С того момента в кофейне больше он о семье не говорил, только упомянул, что у него есть старший брат и младшая сестра, которые изводили его в детстве.
– Вот бы… – продолжил он, – Yani… Может, теперь все будет по-другому. Настанут сложные времена для Ближнего Востока. Нужно противостоять власть имущим, чтобы они не причинили нам вреда. – Он уставился на тротуар, засунув руки в карманы.
Я окончательно запуталась. Он перескочил с семьи на политику, не объяснив, почему они по нему не скучают. Арак притупил мою способность рационально мыслить, и я не знала, что сказать.
– Сможешь безопасно вернуться к себе? – спросил Оз.
– Да. Отсюда идет автобус прямиком на Стамфорд-стрит.
Оз достал огромный рюкзак цвета хаки из ячейки хранения и закинул его себе на спину, купил билет до Хитроу в автомате и покрутил его в пальцах.
– Значит, пришло время прощаться, – сказала я, покачиваясь на каблуках.
Я подняла на него взгляд. Оз пристально на меня смотрел.
– Прощальная вечеринка выдалась веселой, спасибо тебе, – он поправил лямки рюкзака. – Такое я наверняка не забуду.
Мне в голову вдруг пришла идея.
– Я кое-что придумала, чтобы ты точно не забыл, – сказала я, нагло потянув его за руку в сторону выхода.
– Куда ты меня ведешь?
– Сейчас увидишь.
На углу рядом с газетным киоском стояла фотобудка, которую я приметила еще когда мы шли к метро. Оз поставил рюкзак на землю, чтобы передохнуть, а я закинула в прорезь несколько однофунтовых монет. Оз отодвинул шторку, и мы зашли внутрь.
В фотобудке был лишь один стул, и моя идея вдруг оказалась очень недальновидной.
Оз устроился на краешке стула, почти не оставив мне места. Мы глупо хихикали, пытаясь сесть поудобнее; я нажала на экран, выбрав съемку из четырех кадров. Оказалось, что наши головы влезали в камеру лишь наполовину.
– Надо сесть ближе друг к другу, – сказала я, заправляя волосы за уши.
– Так? – он прижался головой ко мне.
– Да, – прошептала я, внезапно перестав дышать.
Вспышка камеры.
– Ой, кажется, я моргнула. – Я улыбнулась и попыталась собраться перед следующим снимком.
– У тебя ухо холодное, – сказал Оз.
– Да? – снова вспышка. – Блин, кажется, я рот не успела закрыть. Фотографии получатся ужасные.
Я повернулась, задев носом его щеку.
– И нос у тебя тоже холодный.
Я хотела потереть его, но случайно ударила Оза в лицо.
– Ой, прости, пожалуйста! Я не хотела. Больно?
– Нет, не особо, – он потер щеку, пытаясь сдержать смех.
– Еще одно фото осталось! – сказала я.
Оз попытался сохранить серьезное лицо, но складки у его глаз становились все глубже. Я пялилась на наши лица на экране.
– Ну, Оз, хотя бы одну хорошую фотографию!
– Извини, – сказал он, пытаясь собраться, но я уже поняла, что нормального фото нам не видать.
Недовольная этим, я повернулась к Озу, но наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. Потом произошло это. Мы придвигались все ближе и ближе друг к другу, пока между нами совсем не осталось места. Я прикрыла глаза, и фотобудку осветила четвертая вспышка.