Кому-то суррогатное материнство не нравится, кому-то ЭКО, кому-то еще чего…
И главное все с таким апломбом, словно они лично с Господом консультировались! Позорище!
Ирина в Бога верила, и потому ей было вдвойне неприятно. Люся над такими сомнительными пиарщиками, делающими себе имя на религии, потешалась, называя «пеной на бульоне», а вот Ирину коробило. Вы меня хотели оскорбить? Да вы себя оскорбили, и лучше тут не скажешь!
– Наверное, это очень интересная тема.
– Более того! Она будет определять общественное сознание и дальше, минимум до конца двадцать первого века, – завелся «мыслитель». – Как пишет Андрей Боядинский в своей статье «Семья во время перестройки»…[5]
Ирина отключилась.
Физически она присутствовала в машине, а вот морально… увольте! Все это слушать?
Не настолько у нее философское отношение к жизни. И даже рядом не настолько.
На заднем сиденье царила атмосфера беззаботного веселья, Люся уже что-то пила прямо из горлышка бутылки и весело смеялась, Макс (который Ирине тоже дико не нравился) щекотал ее и лез целоваться… Ирина покосилась на профиль философа и вздохнула.
Что ж. Утешает одно, дома она точно будет в десять. С таким занудой что-то другое невозможно.
Компания была небольшая и не особо респектабельная. Всего двенадцать человек, из них две семейные пары, две дамы явно нетяжелого поведения и Ирина с Люсей. Макс, философ Анатолий Иванович и еще двое мужчин. Один, как поняла Ирина, и есть тот самый Леха.
Макс отозвал его в сторону и принялся что-то шипеть. Ирина напрягла слух и поняла, что Макс выговаривает за приглашенную Алексеем девушку. Ему тут «телку подогнали», а он где-то «шмару нашел»…
Ну и фиг бы с ним, с точки зрения Ирины. Такого добра не жалко.
Алексей действительно не тянул на бобра-молодца. Скорее уж бревнышко. Кругленький, среднего роста, он производил впечатление «рубахи-парня», который всегда готов выпить, закусить, повеселиться… Да, симпатичнее Толика, но это внешне. А внутренне…
С одним говорить не о чем, с другим – невозможно. Да и сам Макс…
Ирина до сих пор удивлялась, о чем с ним может говорить Люся? Единственное достоинство там было вовсе не мозгом. Фигурой, ростом под два метра и регулярно закаляемой в спортзале. А думать…
А вы что – головой думаете? Вот, приличные люди в нее едят и протеиновые коктейли заливают.
Люся, кстати, как-то принесла такой домой. Ирина почитала состав, ужаснулась и предложила посыпать этой пакостью по углам – вывести неубиваемых общажных тараканов. Люся обиделась дня на три.
Смех смехом, но один таракан как-то все же заполз в банку с протеином. Там и сдох, надо полагать, в страшных мучениях.
Роли быстро распределились.
Макс, как именинник, тискал Люсю, время от времени переключаясь на других девушек. Люся хихикала рядом и бросала вокруг ревнивые взгляды. Философ сидел у костра и что-то пытался объяснять всем и сразу. Леха и второй парень, имени которого Ирина так и не расслышала, кажется, Геша или Гоша, разливали всем и рассказывали о своих спортивных достижениях.
Девушки поделились на две части. Половина пыталась обустроить быт, а именно Ирина и две замужние дамы, вторая половина тискалась и демонстрировала свои достоинства.
Мужчины (двое семейных) тоже обустраивались. Нанесли дров для костра, принесли несколько удобных чурбачков, чтобы на них сидеть…
Часам к пяти и шашлыки поспели. Все принялись разливать уже по сорок пятой, или какой там, сегодняшней. Ирина плеснула себе колы в стаканчик. На коку никто, кроме нее, не претендовал.
– Ирина, а чего вы не пьете? – Леха.
– Не пью.
– А что так? Болеете али беременны?
– Антибиотики принимаю, загрипповала, – коротко объяснила Ирина. – Они со спиртным никак.
Врала, конечно, но чего б и не соврать? Перед кем тут объясняться? Кому и что рассказывать?
Вот еще не хватало! Проще придумать подходящее оправдание и не заморачиваться. Антибиотики. Точка.
Ирина отрешилась от всего.
Ей не были интересны эти люди, ей не хотелось ни с кем разговаривать, ей хотелось просто сидеть на бревне, кутаться в куртку, опираться спиной на ствол здоровущей сосны и смотреть в темнеющее небо.
Такое спокойное. Такое… вечное.
И мы уйдем, и дети наши уйдут, и еще миллионы поколений, и Земли когда-нибудь не станет в очередном Большом взрыве, а звезды будут. И так же холодно и равнодушно будут смотреть сверху вниз и на пылевое облако – и на голубую планету Земля.