Один из «работяг» поднялся со скамейки и пожал протянутую руку.
– Потихоньку, Петрович. Ты-то как?
– Наша служба и опасна, и трудна, сам знаешь, а у тебя смена закончилась?
– Да. Ты не волнуйся, Петрович, я свою норму знаю. Выпью ведро – и стоп.
– Ведро – не беда, ты главное, не бушуй.
Витя развел руки, почти что с извиняющейся улыбкой.
– Постараюсь, Петрович.
– Всего хорошего.
Иван Петрович козырнул – и направился прочь от скамейки.
Ирина ждала пояснений.
– Это Витя. Человек хороший, работает на буровой платформе, нефтяником. Полгода там, полгода тут.
Ирина хмыкнула.
– Тяжело семье, наверное.
– Жена особо не страдает. Денег он дает достаточно, а остальное… всякое бывает. Сама понимаешь.
Ирина кивнула.
Вот уж что она отлично понимала.
– Вот приезжает Витек, отдает ей деньги, а на заначку начинает гулять. Потом находится добрая душа, кто-то да стукнет, что жена – неверна, ну и начинается у мужика гон.
– Гон?
– Ага. За любовниками. Гоняется и норовит их рогами забодать.
– А как он узнает – кто?
– Он и не узнает. Тут как повезет.
– А жену он не трогает?
– Нет.
– Хоть тут повезло.
– Гуляла б она поменьше или поосторожнее, нам бы всем бы повезло, – махнул рукой Петрович. – Всё, пришли.
Стандартная «брежневка».
Пять этажей, серые прямоугольники бетонных плит, плоская крыша. Подъезд, стены, окрашенные в зеленый цвет, третий этаж.
Дверь, в которую позвонил Иван Петрович, отличалась от остальных, как Золушка от своих сестер. Фанерная, старая, поставленная во времена коммунизма, когда, как известно, в стране воров не было. И все друг другу доверяли, ага.
Точнее, знали, что лезть бессмысленно, все равно ничего ценного не найдут.
Иван Петрович вздохнул, поправил фуражку и нажал на кнопку звонка.
Такого же старого, как и дверь.
Долго ждать не пришлось, дверь распахнулась сразу же, едва не треснув участкового по носу, и на лестничную клетку вылетело – оно.
Выглядело это оно как седая женщина преклонных лет, невысокая и полноватая. Но визжала так, что Ирина тут же заподозрила в ней потомка гарпий. Вдруг они из древней Греции мигрировали и размножились? Потомство оставили?
Вот, и пальцы с когтями… то есть ногтями метровой длины… Она хоть не плотоядная? Какая ж чушь лезет в голову!
– Наконец-то!! Часа не прошло!!
– Здравствуйте, Марина Ивановна.
– Чего – здравствуйте! А это еще что такое?
– Стажер наш, – вежливо ответил Иван Петрович. – Так что у вас случилось?
– А вы не слышите?
Нет, ничего Ирина не слышала. И подозревала, что за визгом этой мадам можно и вовек ничего не услышать. Оглохнешь…
Наконец они оказались в квартире, прислушались…
Примерно через пятнадцать минут послышался робкий стук. Кажется, кто-то пытался заколачивать гвозди. Очень деликатно.
– Вот!! Прямо же по голове бьют!!
Иван Петрович вздохнул, покивал и попрощался с хозяйкой.
Не сразу, конечно.
Пришлось узнать все, что она думает о правительстве, о каждом из министров в частности, о полиции в целом и лично об Иване Петровиче.
Про стажера и говорить не приходится.
Ирина поняла – вот из-за таких, как все вышеперечисленные, океаны забиваются пластиком, а бактерии дохнут на подлете. Страдает экология, ботаника, зоология, а уж что происходит с экономикой и с политикой, вовсе подумать страшно. А приходится…
Обо всем приходится думать мадам Глинской. Ибо – некому больше, некому! Не тем правительство занято! Вот она бы…
Но все кончается. Так что они поднялись в квартиру этажом выше и позвонили. Уже во вполне приличную металлическую дверь.
Им открыл мужчина лет сорока пяти.
– Иван Петрович, здравствуйте.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.
– Опять?
Иван Петрович пожал плечами. А что поделать? Да, опять, да, снова, да, нет выбора.
– Что в этот раз?
– Дмитрий Сергеевич, да было бы что…
– Это – да, – согласился мужчина. – Я уж квартиру продавать собираюсь.
Иван Петрович вздохнул.
– Я вас понимаю.
– Куплю подальше отсюда. А то с такой в одном подъезде жить – это сразу помереть можно. Может, вам чая предложить? Хотите?
– Да нет, спасибо. Покупателя-то уже нашли?
– Да, – лицо Дмитрия Сергеевича озарилось воистину мефистофельской улыбкой. – Уж извините, Иван Петрович, не обижайтесь.
– Дмитрий Сергеевич?
– Это армянская семья.
Ирина посмотрела на участкового. Выглядел он так, словно у него без наркоза зубы рвали.
– Сколько их?
– Восемь человек. Двое взрослых, бабушка и пять детей.
Ирина представила всю эту компанию в брежневской двушке. Подумала пару минут. И невольно улыбнулась.