Боль накатила снова, и все тело стало корежить. Стиснув зубы, загнал стон, рвавшийся с губ, внутрь, и боль отступила…
— Ага, пришла, — услышав знакомый голос, Нурхаци очнулся от зыбкой, настороженной полудремы. И стало как-то легче на душе, покойно.
Лежа на спине, свободно вытянувшись во весь рост, старался не прислушиваться к тому, что происходит внутри его тела.
— Где мы уже? — Нурхаци открыл глаза.
— В Айцзипу{183}.
— Шэньян близко, — Нурхаци облизнул пересохшие губы. Закружилась голова. От озноба захолодело все тело до самих внутренностей. Потом бросило в я;ар. Хотел что-то сказать, но не смог открыть рта. Губами пошевелил, но слова не смогли родиться… Подбородок заострился, глаза застыли…
* * *
Входя в приземистое, с большими окнами строение битхей ямуня, бакши Дахай вздохнул негромко: «Сюда уже он больше не пошлет вестовщика… И ему отсюда не понесут бумагу для прочтения».
Ни на кого не глядя, Дахай прошел к себе. С усилием поднял кисть и принялся медленно выводить: «11-го числа 6-го года государствования Абкай Фулинга его величество на драконовой колеснице вознесся в небо{184}.
Того же года в день… — начертал Дахай, — государыня принесла себя в жертву». Кисть в сторону отложив, Дахай задумался. «Когда это случилось, день точно надо указать. Она покончила с собой вроде на стыке дня и ночи. Но как это достоверно узнать? При ней тогда уж не было никого; И как оно все обстояло, но видел и не слышал сам. Сказали мне четыре бэйлэ: «Пиши, как говорим тебе».
Как рассказали, было так. Она сама не торопилась из жизни этой уходить. «А что ж ей было спешить? — размышлял наедине теперь Дахай. — Годами еще не так стара: тридцать семь лет ей было. Хвори не знала. Да и сыновьям могла опорой быть надежной: ведь государыня она. И потому-то, — догадка осенила, — они, четыре бэйлэ, видать, ее боялись. Опасались, что станет прочить на место государя кого-нибудь из сыновей своих». Подумав это, Дахай испуганно огляделся по сторонам, хоть и не произнес этой мысли вслух.
Взмахнув руками, отгоняя ее, как злого шершня, бакши вернулся к рассказанному четырьмя бэйлэ.
Да, так вот как дело обстояло, говорят. Едва государя похоронили, явились к пей четыре бэйлэ: Дайшань, Амин, Маигултай и Хунтайджи. Они по крови не родные ей, а сыновья и племянник покойного государя. И говорят: «Еще при жизни он сказал, чтоб ты служила ему в «Царстве Мертвых». Та, поняв, что к чему, стала противиться. «Я, — отвечала бэйлэ, — с ним была, когда он умирал. И ничего такого не слыхала!» — «Зато слыхали мы», — пошли на нее стеной четыре бэйлэ. — И воля государя для нас свята». И государыня смирилась.
В тот день, как было принято, она надела праздничные одежды, жемчуга.
«И хоть они в чести, — Дахай опять отвлекся, — а жемчуга не очень нравятся мне. Они — как… блики Млечного пути, светят холодно, тепла в них нет. Наверное, от воды, в которой рождаются».
Пришли проститься с нею домочадцы. Она сидела молча, слез было не видать. Одна потом оставшись, с собой покончила.
«При жизни ей другие женщины завидовали сильно, — подумалось Дахаю. — Жемчужным ожерельям, одежде из парчи никаньекой, гребням нефритовым и золотым. А так же ли одолевала зависть к ее участи при виде одежды и украшений, которые она надела в последний раз в этой жизни?»
Дахай зажал лицо руками. С места вскочив, подошел к Окну. Смотрел на ровное пятно промасленной бумаги. Стремясь отвлечься от видений, пытался угадать, какого Цвета сейчас небо. Но тут раздался в двери стук. Откуда-то пришла бумага. «А, послание от хорчинского тайджи. Соболезнование выражает маньчжурскому народу и бэйлэ по случаю кончины государя».
— И Чжакравартин, царь Чжамбудвина, владыка четырех стран и семи драгоценностей, — прочитал Дахай. «И он переходит за черту определенных ему лет… — все сотворенное должно разрушиться, и все, получившее начало, должно иметь конец. Так и покойный Маньчжурский Хан, из ничего родивший величие, соединивший под своей властью большие и малые области, прыжками тигра пробегавший свои и чужие владения, — и он должен был иметь предел, положенный ему самим Небом. Но кто во время жизни был так силен, тот не умрет и по смерти»{185}.
ГЛОССАРИЙ
Айжин (маньчж.) — золото
Аймань, аймак (маньч. — монг.) — родоплеменное объединение
Алинь (маньчж.) — гора
Амбань (маньчж.) — вельможа, сановник
Амун (корейск.) — казенные здания, в которых помещаются правительственные учреждения и живут высшие административные лица (начальники уездов, губернаторы)
Аомэнь — одно из общеупотребительных китайских названий для Макао. Последнее представляет собой производное от «Амао» или «Амангао» на южнокптайском (кантонском) диалекте
Аргал (монг.) — сухой навоз
Байшин (монг.) — город, укрепленное поселение
Бакши (маньчж.) — ученый человек, учитель, грамотей
Башня Пубённу и беседка Ренгванджён — одни из красивейших архитектурных сооружений в Пхеньяне.
Белый Логос — «Байляньцзяо» («Учение Белого Лотоса»), тайное общество. Возникнув в первых веках н. э. как секта буддийского толка, с XI в. оно стало приобретать черты политической организации
Бин бу (кит.) — Военная палата
Бнра (маньчж.) — река средней величины
Бптекшн (маньчж.) — писарь, письмоводитель
Битхей ямунь (маньчж.) — Письменный приказ
Бишкур (монг.) — труба
Бо (кит.) — дворянский титул, условно соответствует барону
Болсон куриль (монг.) — пережженная жертвенная мука
Буре (монг.) — огромная труба, которую несут двое лам
Бэйлэ (монг., маньчж.) — князь
В 14-м году правления минского Хун У — в 1381 году
В 10-м году правления Небом благословенного — в 1625 году
Вакэ (корейск.) — японцы (презрит.)
Ван — титул правителя Кореи
Ваньличанчэн (кит.) — «Стена длиною в 10 тысяч ли», Великая Китайская стена
«Веление неба» — начало годов правления «Веление неба» — 1616 год
Великая страна (корейск.) — Китай
Вера Есу — христианство
Ворота красные — в средневековой Корее почетные ворота красного цвета, устанавливались перед домами особо отличившихся государственных или военных деятелей, добродетельных жен, почтительных сыновей и т. д.
Второй бэйлэ — Амин, племянник Нурхаци
Вэйху (маньчж.) — лодка, сделанная из одного дерева
Вэном (корейск.) — японцы (презрит.)
Вэньхуадяиь (кит.) — Павильон литературных сокровищ
«Ганджур» — собрание буддийских канонических книг
Геген (монг.) — духовный владыка
Гин — дзинь (кит.) — мера веса в 596, 816 г.
«…глаза однако не закрыл.» — По китайскому поверью покойный оставил незавершенным важное дело.
Год желтоватой свиньи — 1599 год
Голмин шаньин алинь (маньчж.), Чан бай шань (кит.), Пектусан (корейск.) — Длинные белые горы
Горчичный стебель (корейск.) — выражение, обозначающее ничего не стоящую, никчемную вещь
Государево вино — вино, приготовленное особым способом для дворцовых нужд
Гуза, гуса (маньчж.) — знамя, корпус
Гуаньди (кит.) — бог войны
Дайфу («великий муж») — почтительно «врач»
Дань (кит.) — мера объема, 1 дань = 103,5 л
Дарга (монг.) — начальник
Дасюэши (кит.) — канцлер
Даха (маньчж.) — шуба
Гин — маньчжурская передача китайской меры веса «цзинь»
Дацзы (кит.) — «татары», собирательное понятие для некитайских народов северо-восточных окраин Азии, сопредельных с империей Мин
Джаан (монг.) — слон
Джаргуци, цзаргучи (монг., маньчж.) — судья
Домномби (маньчж.) — кланяются, приложа руки к ягодицам
Дуду (кит.) — предводитель. Наивысшее звание, которое правительство Китая во времена правления Мин давало чжурчжэньским старейшинам
Дуду-цяньши (кит.) — звание, которое давал минский двор чжурчжэньским старшинам