— Нет… — тихим эхом слетело с губ, заставляя сердце, на миг остановить свой бег.
Резко отвернувшись от окна, постаралась сдержать горькие слёзы разочарования, злости и обиды, но предательская влага все равно потекла по щекам солеными ручейками. Я всей кожей чувствовала приближение Гордея, слышала его хищную поступь и впервые, дрожала всем телом так, словно меня било молнией на протяжении всего вечера.
— Не рада мне, знаю, — хрипло сквозь зубы выдохнул черноволосый волк, тяжело привалившись к дверному косяку моей комнаты.
— Я тебе сейчас непросто не рада, я тебя люто ненавижу, — утерев тыльной стороной ладони мокрые щеки, резко ответила я.
— Я привык к твоей ненависти, ты с малых лет видела во мне причину всех своих горестей и неудач, — медленно проговорил Гордей, и, оттолкнувшись от косяка, подошёл вплотную.
Усилием воли заставила себя стоять на месте, уставившись на еще кровоточащие царапины от когтей на правом плече.
"Залечи", — рыкнула моя волчица, чувствуя запах крови самца.
Медленно подняв голову вверх, смело встретилась с темным взглядом волчьих глаз, которые блеснули звериной желтизной. Волк Гордея не был так спокоен, каким хотел показаться его хозяин, и тоже не понимал, почему человек медлит и не возьмёт своё. Ведь он был сильнее, быстрее, чем его сородич, он бился за эту самку и победил!
— Пришел за своей наградой?
Медленно покачав головой, Гордей поднял руку и, едва касаясь, провел кончиками пальцев по подбородку и скуле:
— За женой.
Глава 5
Прикосновение пальцев Гордея жгло не хуже пламени, даря удивительно приятное тепло в том месте, где грубые ладони волка прижались к нежной коже лица.
— Нужно обработать, — резко отвернув лицо от мужчины, отошла на пару шагов назад, разрывая телесный контакт.
Я не понимала своей реакции на столь незатейливую ласку, да и разбираться не хотела. Будет лучше, если он вообще не будет меня трогать.
Никогда.
— Переживаешь за меня? — ровно спросил Гордей, заметив моё нежелание стоять с ним рядом.
— Моей волчице не нравится запах твоей крови, — не стала врать я, прекрасно зная, что мою ложь волк учует.
— Хоть кто-то из вас двоих за меня переживает, — невесело усмехнулся наследник клана, даже не посмотрев на свои раны.
— Не обольщайся, у нее временное помутнение рассудка, — фыркнула я, проскользнув мимо Гордея на кухню.
Там, мысленно дав подзатыльник пушистой предательницей, постаралась успокоить свою животную половину. Та никак не могла найти себе места от беспокойства за раненого самца, норовя поменяться со мной местами и самой позаботиться о паре.
"Только спонтанного оборота мне еще тут не хватало!" — про себя проворчала я, беря, со знакомых полок чистые и длинные полоски ветоши и целебную мазь. Намочив один из отрезов ткани, вернулась к ожидавшему меня Гордею, взглядом указывая присесть на стул.
Подчинившись, мужчина не сводил с меня своих черных глаз, пока я уверенно и быстро стирала с плеча засохшую по краям глубоких царапин кровь.
— Будет щипать, — по привычке произнесла я, совсем забыв, что передо мной не очередной сорванец, которым я обычно замазываю и лечу ссадины, порезы и ушибы, а закаленный в боях и схватках воин.
— Так уж и быть, я потерплю, — вдруг легко улыбнулся Гордей, лукаво сверкнув глазами, — а подуешь? Ну, что б наверняка?
— А поцеловать, не нужно? — ехидно спросила я, специально погуще намазав раны, поглубже втирая мазь.
Что б наверняка, как он и хотел!
— С удовольствием!
— Облезешь!
— Коварная, — беззлобно рыкнул волк, — а я так надеялся!
— Готово, — заканчивая нашу перепалку, ответила я, отходя на несколько шагов назад, — жить будешь.
— К твоему огорчению? — серьёзно посмотрев на меня, спросил Гордей.
— Я смерти никому не желаю, — дернула плечом, отворачиваясь.
Не хотела, чтобы он видел, как в глазах снова предательски защипало от слёз.
— Собирайся, твой дом теперь не здесь, — ровно произнес волк, уже на выходе из комнаты. — У тебя есть час.
— Если рана не помешает тебе унести вон тот сундук, то я готова, — так же ровно ответила я, указывая рукой на свой скромный скраб.
Я знала, что мне придётся уходить из родных стен, но вот не знала с кем…
— Не отставай, — легко подхватив мои вещи, Гордей, не оборачиваясь, вышел, а я тоскливым взглядом еще раз обвела свою комнату, прощаясь.
Не будет больше маминого ласкового голоса, что будил меня с утра.
Не будет теплого уюта и любимых глаз.
Не будет той беззаботной и счастливой жизни, что была у меня еще неделю назад.
Впереди — лишь горькая неизвестность с нелюбимым, без права на светлое будущее.
Я знала куда мы идем.
Еще до своего ухода на войну, Касьян, вместе с другими оборотнями клана и повзрослевшим Гордеем справили ему отдельный добротный дом. Больше трёх лет он пустовал, и вот теперь, ей и черноглазому волку придется притираться друг с другом и налаживать свой быт там, где от пыли и пауков еще ой, как придется постараться избавиться!
Пыль и пауки…
О чем я только думаю!
Но в мою уставшую от волнения и напряженного ожидания своей участи голову, больше ничего не лезло.
Ни единой мысли о том, как жить дальше.
Я настолько ушла в себя, что не сразу среагировала на резкое движение впереди сидящего мужа.
— Ты что творишь?! — хотела громко и требовательно возмутиться я, но протест получился сдавленным, каким-то тихим и совсем неубедительным.
— Следую традициям, — услышала короткий и как всегда невозмутимый ответ от волка, что так неожиданно подхватил меня на руки.
— Я смотрю, ты ни одну не пропускаешь, — ехидно заметила я, даже не пытаясь вырваться из крепкой хватки. — радеешь за них и день и ночь!
Сил сопротивляться не было, да и бесполезно это.
— Талия, я не враг ни тебе, ни себе, — как-то устало выдохнул Гордей, перенося меня через порог уже нашего дома. — Нужно видеть сложившуюся ситуацию и дальше своего упрямо вздернутого носа.
— Ну, извини, что тебе досталась в жены такая недальновидная супруга!
— Я прощаю тебя, дорогая, — обменялся любезностями со мной мужчина, аккуратно поставив меня на дощатый пол. — Завтра вдоль озера, будет организована большая ярмарка между нашим и соседними кланами, выбери все, что будет нужно для обустройства и уюта в нашем доме.
— Не боишься, что обдеру тебя как липу? — мысленно потирая в предвкушении больших трат свои ручки, хотела хоть так насолить "благоверному!"
— Не стесняйся в своих желаниях, милая, — снисходительно усмехнулся волк, быстро смекнув о чем я думаю, — от ларий я ушел с большим барышом заработанным собственным трудом, так что можешь купить все, о чем только мечтаешь.
— От тебя, мне нужна лишь свобода, — резко ответила я, — и ничего большего.
— Я могу дать тебе намного больше, — словно окаменев, Гордей явно сдерживался от более жёсткого ответа.
— И что же это?
— Поймешь, со временем, когда перестанешь считать и винить во всех своих бедах остальных, а не себя саму.
— Мы уже выяснили, что я не слишком дальновидная, а теперь, видимо, еще и не шибко умная, — почти прошипела я, — зачем тебе такая неидеальная жена? Откажись, и разойдёмся миром.
— Ты моя, — рыкнул оборотень, с проявившейся звериной желтизной сверкнувшей в глазах, — чем быстрее ты это поймешь и примешь, тем лучше.
— Пока не твоя! — вскинув гордо голову, не мигая встретила взгляд мужчины, — здесь меня возьмешь или всё-таки в этом доме есть кровать?
Я говорила дерзко и отчаянно, зная, что провоцирую волка, который находится в своем праве взять меня и как пару, и как жену!
— Ты меня не хочешь, — Гордей, натянутый как тетива, смотрел так же пристально, — а я не насильник. Подожду, пока твое тело и сердце не станет воском в моих руках, пока сама, по доброй воле, ты не скажешь мне да!
— И это я из нас не дальновидная? — усмехнулась в ответ на самоуверенное заявление мужа, — ты не дождешься желаемого, хоть десять раз благослови нас Единая своей дланью!