– Вот черт, – выдыхаю я, выгибая спину.
Я никогда не чувствовала ничего подобного.
Парни, с которыми я была раньше, меркнут в сравнении. Они относились к тому, чтобы съесть меня, как будто это было чем-то, что они должны были сделать. Око за око. Джейс ест меня, как будто он чертовски голоден, и я единственная, кто может его насытить.
Может быть, так и есть.
Я чувствую, как нарастает оргазм, и я знаю, что он может довести меня до грани без особых усилий. Когда я уже собиралась взлететь, Джейс отстранился, и я издала низкий стон. Он хихикает себе под нос, когда его руки освобождают мои бедра и скользят вверх по моему телу, большую часть, когда он накрывает меня.
Я прижимаю его тело к своему и чувствую головку его члена напротив своего входа. Его глаза останавливаются на моих. Он не спрашивает. Он не предупреждает. Он просто смотрит глубоко в мою душу и погружается внутрь меня одним, долгим, чертовски долгим погружением.
Как будто часть меня встает на место, когда я полна им. Это так чертовски правильно. Слезы наворачиваются на глаза, но я сдерживаю их. Это ошеломляет, но не в плохом смысле.
Джейс откидывает голову назад, и от его воя сотрясаются окна. От этого по моему позвоночнику пробегает дрожь, и моя киска сжимается вокруг его длины. Его голова резко опускается, его глаза светятся желтым, что заставляет меня сделать это снова.
– Моя, – рычит он.
Глава 5
Джейс
Ощущение тугой, влажной киски моей пары, обернутой вокруг моего члена, перехватывает дыхание. Я вынужден урчать и напрягать мышцы, пытаясь взять себя в руки. Я не хочу слишком увлекаться и пугать ее. В ней было бы слишком легко заблудиться.
Единственное, что держит меня привязанным к здесь и сейчас с поводком на дикой стороне меня, – это удивление, что я вообще здесь, с ней, вот так. Она не должна была впускать меня в свой дом. Я чертов монстр, но вот я, погребенный внутри нее.
Дакота смотрит на меня, ее голубые глаза сверкают в лунном свете, льющемся из окна. Как будто она светится, а может быть, это все мое воображение, усиленное тем, что бренчит между нами. Привязь притягивает меня ближе к ней, нуждаясь во всей ней.
Я накрываю ее тело своим, укрывая ее и одновременно доставляя ей удовольствие. Ее бедра слегка шевельнулись подо мной, и я предостерегающе зарычал. Я прямо на грани чего-то, и я не хочу причинять ей боль. Я никогда не хочу причинять ей боль.
– Маленькая пара, в тебе так чертовски хорошо. Я не хочу терять контроль, – мои слова – рычание, и их трудно протолкнуть сквозь зубы и ноющие десны.
Я знаю, чего хочет дикая часть меня. Укусить ее. Отметить ее. Этот напев в моей голове, и даже когда я пытаюсь оттолкнуть его, они все еще там.
– Пожалуйста, – хнычет она, – мне нужно, чтобы ты двигался.
Ее руки поднимаются и обхватывают мои плечи, как будто ей нужно чувствовать себя заземленной. Я испускаю стон, когда медленно выхожу из нее и толкаюсь обратно внутрь. Возможно, я никогда не делал этого раньше, но я не невежественен и не наивен.
– Да, – выдыхает она, и дикая часть меня ревет и надувается от гордости.
Мои инстинкты берут верх, и я начинаю двигать бедрами, входя и выходя из нее, наслаждаясь тем, насколько мокрой стала моя маленькая пара. Она цепляется за меня, и ее глаза затуманиваются похотью. Чтобы доставить ей удовольствие, знать, что это из-за меня, это разрушает что-то внутри меня, ту часть меня, которая цеплялась за мою человечность с той ночи, когда я стал чем-то большим.
Я облизываю длинную полосу сбоку на ее шее, но она не боится. Нет. Дакота наклоняет голову и дает мне больше доступа к себе, ее бедра приближаются к моим. Наши тела движутся вместе, когда я пробую ее кожу, ее запах, черничный маффин и запах апельсина, становится слаще и окутывает меня дымкой желания.
– Черт, маленькая пара, – выдавливаю я сквозь зубы, но получается искаженно.
Я оставляю влажные поцелуи вдоль ее плеча, но одно место продолжает звать меня, и я знаю, что это значит. Я не думаю, что смогу удержаться. Я даже не уверен, хочу ли я этого.
– Сильнее, – умоляет она, и я чертовски бессилен.
Я двигаю бедрами, проникая в нее и двигаясь быстрее, нуждаясь в трении, нуждаясь в ней всей. Что-то начинает меняться во мне. Я понятия не имею, что это такое, но я слишком далеко зашел, чтобы заботиться об этом.
Она нужна мне. Мне нужно наполнить ее своим семенем. Мне нужно ее укусить. Мне нужно попробовать ее кровь на своем языке и заявить права на нее, чтобы все знали, кому она принадлежит.
– Так близко, – стонет она.
Когда я в ней по самые яйца, я поворачиваю бедрами, заставляя ее издавать долгий низкий стон, от которого волосы на моем теле встают дыбом. То, как ее киска порхает вокруг моей длины, чертовски хорошо, лучше, чем я думал. Я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось. Я никогда не хочу быть где-то еще, кроме как глубоко внутри этой женщины.
«Я ее не знаю», – пытается возразить рациональная часть меня, но это не имеет значения. Она моя. Ее запах звал меня, и я прислушался к нему. У нас будет целая жизнь, чтобы узнать друг друга, но ничто не сможет заменить эти отношения, эту связь между нами.
– Твоя вагина идеальна, – рычу я ей в шею, и ее стенки сжимают меня сильнее.
Я знаю, что она близко, и я тоже. Мои яйца покалывают, но не только они. Основание моего члена будто растет, и я понятия не имею почему. Я не могу зацикливаться на том, как ее сладкая киска умоляет меня о моей сперме.
Я перемещаю свой вес над ней, чтобы отстраниться достаточно, чтобы я мог смотреть ей в глаза и перемещать руку между нашими телами. В тот момент, когда один из моих когтей скользит по ее клитору, глаза Дакоты расширяются. Она выкрикивает мое имя, когда ее лоно сжимает меня ритмичной волной, заставляя меня погрузиться глубоко в нее, желая почувствовать все это.
«Запрись в ней», – шепчет мое подсознание, и мои инстинкты берут верх. Основание моего члена надувается и фиксируется внутри моей пары, а глаза Дакоты закатываются. Я реву, когда первая струя моей спермы наполняет ее.