Я месяцами бродила по Денверу, оглядываясь через плечо. Я чувствую себя в безопасности в Кричащем Лесу с того момента, как переехала сюда, но после встречи с Джейсом я чувствую себя неприкасаемой. Это должно насторожить меня, но нет.
Это заставляет меня чувствовать себя живой, будто я могу все.
Когда я снова осматриваю «Лапы вверх!», понимаю, что могу.
У меня завтра несколько собеседований, так как я ищу сотрудника или двух, хотя мысль о том, что я не знаю, как должен работать магазин, и как нанимать кого-то, вызывает у меня тревогу. Я знаю, что не могу управлять бизнесом в одиночку, если хочу оставаться на вершине производства угощений. Я могла бы делать угощения ночью, но также не хочу упускать время с Джейсом.
Я направляюсь в заднюю часть, чтобы начать упаковывать угощения, когда звенит колокольчик над дверью. Я улыбаюсь, потому что вчера днем я сама установила звонок. Я знаю, что Джейс наблюдает за мной, но не собиралась просить его о помощи.
Да, он мог бы добраться до верха двери и без необходимой мне стремянки, но я не собираюсь использовать его из-за его роста или силы.
В тот момент, когда я ступила на стремянку, он топает через улицу от того места, где прятался, наблюдая за мной. Он не каждый день там, как был, когда я просила передышку, но он там достаточно часто.
Я немного хихикнула, увидев выражение разочарования на его лице, когда он не смог открыть дверь, так как я поставила стремянку прямо перед ней. Мое веселье только заставило его нахмуриться. Я могу чувствовать его тревогу за мое благополучие через нашу связь.
– Маленькая пара, – прорычал он, звук легко проникал через окно, – что ты там делаешь?
– Вешаю колокольчик, – сказала я ему.
– Я вижу.
Он провел рукой по лицу, его глаза начали светиться желтым от того, как сильно ему не нравилось то, что я делаю.
– Я имел в виду, почему ты там, наверху, когда я бы тебе помог? Это небезопасно.
– Это стремянка, Джейс, – усмехнулась я. – Не то, чтобы я сижу на каких-то расшатанных стульях или типа того. Это совершенно безопасно.
Я немного пошевелилась на ступеньке, чтобы доказать свою точку зрения, и его глаза расширились, когда он предостерегающе зарычал громче. Последнее, что Джейс сделал бы, это причинил мне боль, но это не значит, что я не нажимаю на его кнопки. Я знаю это.
– Дакота, – взмолился он, – пожалуйста, слезь. Я не могу стоять здесь и смотреть на это. Что, если ты упадешь? Я не смогу добраться до тебя.
Я похлопала ресницами и послала ему воздушный поцелуй, но продолжила вешать колокольчик. В тот момент, когда я шагнула вниз и убрала стремянку, Джейс ворвался внутрь и прижал меня к своей груди. Когда он уткнулся лицом в мою шею, он глубоко вдохнул. Ощущение его дыхания на моей парной метке заставило мою киску увлажниться, когда я вздрогнула в его руках.
– Я в порядке, – мягко заверил я его. – Мне нужно делать кое-что самостоятельно, и мне ничего не угрожает.
Он сделал еще один глубокий вдох, нежно целуя мою метку, прежде чем его язык прошелся по ней. Черт возьми, это зажгло все мое тело огнем. Когда Джейс отстранился от меня, я увидела беспокойство в его глазах, желтое все еще переплеталось с зеленым.
– Я знаю.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Я все равно буду волноваться, – настаивал он.
Я могла только улыбнуться ему, прежде чем обхватить руками его шею, встать на цыпочки и притянуть его для поцелуя. Несмотря на то, что кто-то там рисовал, а через окна можно было заглянуть внутрь, меня это не волновало. Я целовала своего человека-волка так, словно от этого зависела моя жизнь, поблагодарив его за беспокойство и заботу.
Воспоминание об этом, такое свежее в моей памяти, вызывает у меня мурашки. Я чувствую взрыв удовлетворения и любопытства, исходящий от связи. Джейс сегодня работает, в основном по моему настоянию, потому что он не может весь день присматривать за мной. Ему повезло, что он понял, в чем заключается его призвание, а затем воплотил его в жизнь. Он любит лес, и он там, чтобы защитить его.
Мои губы приоткрываются, готовые сказать тому, кто вошел, что мы закрыты, я поворачиваюсь к двери и замираю. Мои глаза расширяются, и мое сердце начинает бешено колотиться. Я чувствую тревогу, исходящую от Джейса, но ничего не могу с этим поделать.
Страх.
Это единственное, что я могу обработать прямо сейчас.
– Что ты здесь делаешь? – мой голос срывается.
Макнил делает шаг ближе, и я инстинктивно отступаю. Для большинства людей этого было бы достаточно, чтобы сказать кому-то остановиться, но не для Макнила. Что-то вспыхивает в его глазах, что-то зловещее, от чего у меня переворачивается нутро.
– Я пришел за тобой, Дакота, – усмехается он. – Ты уехала из Денвера, и мне потребовалось некоторое время, чтобы выследить тебя, но теперь я здесь. Я здесь, чтобы отвезти тебя домой.
– Я никуда с тобой не пойду, – мой голос высокий и дрожит от ужаса.
Я ненавижу, что он заставляет меня бояться. Я также знаю, что ничего не могу с этим поделать. Воспоминание о его руках, обхвативших мое горло, заставляет меня задыхаться, как будто он делает это снова прямо сейчас. Я пытаюсь дышать, пытаюсь сосредоточиться, но все, что я вижу, это то, как в его глазах вспыхивает жажда насилия, и как он приближается ко мне.
Мои ноги словно сделаны из светодиода, и я больше не могу сделать ни шагу назад. Мои глаза наполняются слезами, и, хотя я пытаюсь моргнуть, слезы скатываются по моей щеке. Из моего горла вырывается звук, напоминающий умирающего кита.
Это только делает ухмылку Маклина шире.
Его рука выбрасывается, и он хватает прядь моих волос, его пальцы сжимаются так, что я вздрагиваю.
– Я сказал тебе не красить волосы, – его голос низкий и угрожающий. – На тебе это выглядит нелепо.
Он сужает глаза, его слова подобны стрелам.
– Ты слишком стараешься быть крутой. Ты не такая. Ты ничто.
– Прекрати, – шепчу я, желая, чтобы я звучала сильнее, желая, чтобы я могла кричать и орать.
Я чувствую панику, исходящую от Джейса, но я ничего не могу с этим поделать, и я не могу разорвать связь между нами. Я знаю, что он попытается добраться до меня, но у меня гнетущее предчувствие, что он будет недостаточно быстр.