– Ты наполнил ее страхом. Ты терроризировал ее и подтолкнул к поиску нового дома. Она нашла его здесь.
Макнил оглядывается вокруг, но вместо того, чтобы убежать, поджав хвост, издает маниакальный смех.
– Дом? С вами, чертовы уроды? Я так не думаю, – рычит он.
Он делает шаг к моей паре, и я зверею. Я хватаюсь за его плечо, чувствуя хлопок в своей руке, когда вращаю его. Первый удар летит и ломает ему нос. Он кричит от боли и падает на колени.
– Я посажу тебя за нападение, – кричит он.
На этот раз моя очередь смеяться. Я медленно качаю головой.
– Думаешь, у нас здесь есть полиция? Шериф? Думаешь, им будет не все равно или они вмешаются? Оглянись. Мы сами себя охраняем, а ты оскорбительный ублюдок.
Страх, исходящий от него, опьяняет, и это только подпитывает мою потребность причинить ему боль, сломить его, показать ему, что он никогда больше не тронет Дакоту. Мой следующий удар направлен ему в висок, нокаутируя его, но этого недостаточно. Недостаточно.
Я следую за ним и наношу удар за ударом. Мне нужно искупаться в его крови. Мне нужно защитить свою половинку. Навсегда моя пара.
– Джейс, – хнычет Дакота.
Красная дымка рассеивается, как дуновение ветра, и я резко поворачиваю голову туда, где она все еще держится, прислонившись к окну. Я ожидаю, что она будет смотреть на меня с ужасом, но я не вижу ничего в ее глазах. Я проверяю связь, и она тоже не наполнена страхом.
Я втягиваю воздух, когда понимаю, что она наполнена любовью. Любовью ко мне. И облегчение. Такое чертово облегчение.
Дакота не смотрит вниз на своего бывшего, она встречает мой взгляд, и я теряюсь в ее льдисто-голубых глазах. Я медленно встаю, мои движения отрывистые, потому что я не хочу ее пугать. Я знаю, что Макнил все еще жив, потому что слышу, как бьется его сердце. Я бы не грустил, если бы он умер, но мне не нужна его смерть в моей душе, не тогда, когда в моей жизни есть эта женщина.
Моя женщина. Моя пара.
– Пожалуйста, позаботьтесь о мусоре, – бросаю я через плечо, зная, что кто-то с ним разберется.
Они могут подлатать его и отправить восвояси, или избавятся от него, дав ему именно то, что он заслуживает. Я не знаю, и мне все равно. Пока он ушел и никогда не вернется, мне этого достаточно.
Когда я добираюсь до своей пары, я прижимаю ее к своей груди и прячу лицо в ее шее, вдыхая ее запах и позволяя ему успокоить последние остатки страха во мне, что я не успею добраться до нее вовремя.
– Прости, – бормочу я ей в кожу.
– Простить? – выдавливает она. – Почему ты извиняешься? Ты спас меня.
– Ты увидела во мне ту сторону, которую я никогда не хотел тебе показывать, – признаюсь я шепотом.
Ее пальцы перебирают мои волосы, прежде чем она отстраняет меня от себя, и мое сердце начинает разрываться, но затем она смотрит мне в глаза.
– Я благодарна, что ты пришел. Я была так напугана.
Мои плечи поникли, и я издал низкий стон.
– Знаю, я это чувствовал.
Ее глаза остекленели от непролитых слез, Дакота медленно качает головой.
– Я боялась того, что он собирался сделать, но это была лишь часть моего страха. Я боялась, что у меня не будет возможности сказать тебе, что я люблю тебя.
Я моргаю, глядя на нее, часть меня не может обработать ее слова. Я откидываю голову назад и вою, звук эхом разносится по городу. Она любит меня.
Я подхватываю ее и поворачиваюсь, не заботясь о том, что они делают с этим куском дерьма, который думал, что может прийти в наш город и навредить одному из нас. Я начинаю бежать, мне нужно добраться до леса. Нужно добраться до поляны, даже если я понятия не имею, почему.
Я уверен, что Дакоте еще нужно кое-что сделать в магазине, но с этим придется подождать. Я знаю, что все будут следить за магазином и не допустят, чтобы с ним что-то случилось. Мне не следовало отталкивать их все эти годы, но я больше не буду этого делать.
Мы семья, пусть и облажавшаяся. Мы в этом вместе.
Когда моя пара рядом со мной, я могу сделать все, что угодно.
Дакота обвивает руками мою шею и прячет лицо у меня на груди. От нее все еще исходит какой-то страх, который я чувствую в нашей связи, но с каждым шагом он немного тускнеет. К тому времени, как я добираюсь до поляны, уже смеркается, и Дакота не чувствует никакого страха, который навязал ей этот мудак бывший.
Сегодня полнолуние, и я уже чувствую его притяжение, то, как оно зовет меня. Когда я смотрю на то, как светится кожа моей пары, я знаю, что я не единственный, кто это чувствует.
– Такая красивая, – рычу я, укладывая ее.
Я знаю, что должен быть осторожен, но потребность во мне снова заявить права на нее, показать ей и всем остальным, кому она на самом деле принадлежит, слишком на меня действует. Я использую свои когти и разрезаю ткань, чтобы не повредить ее красивое тело. Я отбрасываю от нее ткань, ненавидя кислый запах этого мудака на ней.
Она задыхается, и я вижу, как ее льдисто-голубые глаза тают от жара и желания. Я рву свою одежду, а затем накрываю ее тело своим, мне нужно чувствовать ее кожу на своей. Нужно знать, что она здесь, со мной. Мне также нужно заменить его запах своим, насколько это возможно.
– Я боялся, что не успею добраться до тебя вовремя, – мягко признаюсь я.
Ее руки скользят по моим рукам, когда она обхватывает ногами мои бедра, ее влажная киска скользит по моей напряженной длине. Мы оба стонем от этого ощущения, необузданное желание умоляет утащить нас под воду.
– Ты прибыл как раз вовремя, – в ее голосе звучит сталь, как будто она заставляет меня сказать ей другое.
Я прижимаюсь бедрами к ее бедрам.
– Джейс, ты мне нужен, – хнычет она.
– Я твой, – выдавливаю я сквозь зубы.
Я крепко целую ее, желая попробовать ее рот, желая, чтобы она чувствовала только хорошее. Она целует меня в ответ, отдаваясь мне. То, как она подчиняется подо мной, удовлетворяет дикую часть меня.
– Я твоя, – шепчет она мне в губы, – возьми меня.
Я рычу, отводя бедра назад и наполняя ее своим членом одним жестким толчком. Она задыхается, когда я ударяю ее по шейке матки, но боли нет. Я чувствую это, чувствую, как сильно она нуждается в этом, хочет этого, сколько удовольствия это ей доставляет.
Мои движения карающие и первобытные. Я никогда не хочу, чтобы она сомневалась во мне, хотя через нашу связь я чувствую, что она этого не делает. Она верит в меня. Она любит меня.