Она – солнечный свет и счастливое утро, тогда как я потерян, одинок и груб.
Наверное, я задел ее чувства тем, как разговаривал с ней. Если бы я сказал больше, если бы позволил себе почувствовать больше, я бы перекинул ее через плечо и убежал. Я бы отвел ее на свою любимую полянку в лесу, где идеально светит луна и я не чувствую себя одиноко. Это мое любимое место, и никто другой туда не ходит. Я бы учуял, если бы кто-то приходил.
Я хочу укусить ее и трахнуть при свете луны, и понятия не имею, почему.
Я часами наблюдал за Дакотой, пока она ходит по своему магазину. Он еще не открыт, но учитывая, как усердно она работает, я уверен, что это лишь вопрос времени.
Угощения для домашних животных. Да что б меня.
Она была очаровательна, когда была взволнована моей реакцией на ее бизнес. Я этого не показывал, но, если она хочет, чтобы я съел ее чертовы угощения, я это сделаю. Домашние, то есть. Хорошо, и удовольствия, которые ее тело приготовило для меня.
Клянусь, я чувствую вкус ее киски на своем языке. Сладкий и терпкий. Я знаю, что если я почувствую ее вкус, то мне конец. Когда запах ее возбуждения донесся до меня, когда она посмотрела на меня, я был близок к тому, чтобы отдаться своему монстру и своим инстинктам.
Мысль о том, чтобы случайно причинить ей боль, была единственным, что удерживало меня в узде.
Не думаю, что в следующий раз, когда я буду рядом с ней, мне будет легче. Вот почему я наблюдаю издалека.
Время от времени она выглядывает в окна, словно чувствуя, что я смотрю. Мое сердце не переставало колотиться при мысли, что она может.
Когда Ганнер зашел раньше и принес вывеску, я рассвирепел. Он был слишком близок к ней. Потребность защищать, обладать, охранять была настолько чертовски сильной, что я не знаю, как мне удалось держаться на расстоянии.
К счастью, он пробыл там всего несколько мгновений, как раз достаточно долго, чтобы оставить вывеску. Если бы это было хотя бы на минуту дольше, я бы настиг его и убил. Не то чтобы убить орка было бы легко, но я бы приложил к этому все усилия.
Когда Дакота уходит из «Лапы вверх!», я следую за ней до дома и смотрю, как она открывает дверь дома, в котором живет, и вздыхаю с облегчением. Я знаю, что она там одна, я бы почуял, если бы нет. Она в безопасности.
Я пометил свою территорию вокруг ее дома раньше, и никто в городе не переступит черту. Я в этом уверен. Не понимаю, зачем я это сделал, но мне пришлось. Мои дикие мысли стучали в голове и не унимались, пока я не убедился, что она будет в безопасности, как только войдет в дом.
Притяжение между нами все еще существует, и я изо всех сил стараюсь не подойти к ее двери и не постучать, но мне нужны ответы. Мне нужно понять, что происходит. Я не знаю, узнает ли что-нибудь Карлофф, но думаю, что он единственный человек, который может знать.
Я бегу через лес, чтобы добраться до его коттеджа, так как сегодня я не возился со своим джипом. Это сделало бы мое преследование более очевидным, и таким образом я могу двигаться быстрее. Чем быстрее я бегу и чем дальше ухожу от Дакоты, тем больше мой кишечник скручивается от того, насколько это неправильно.
Единственное, что держит меня в здравом уме, это прохладный свежий воздух. Я делаю глубокий вдох, ее манящий аромат кружится вокруг меня и напоминает мне, что я должен быть где-то в другом месте. Я не знаю, как мне удается удерживать ноги от разворота, но я справляюсь, потому что мне нужно это сделать.
Дойдя до коттеджа Карлоффа, я стучу в дверь. Еще не поздно, учитывая, что солнце только начинает садиться. Когда я смотрю на небо, я не могу не задаться вопросом, хотела бы Дакота посмотреть, как цвета играют в небе, а затем растворяются в ночи. Поскольку Кричащий Лес похож на маленький городок, здесь не так много светового загрязнения, и звезды сияют ярко. Наблюдение за звездами успокаивает меня и напоминает, что я ничтожен по большому счету.
Это странно успокаивает.
Это заставляет меня чувствовать себя немного незначительным, но я приветствую это чувство после перемены. Мои проблемы и заботы далеко не так велики, как вселенная и все, что в ней содержится. Я всего лишь крупинка во всем этом, человек-волк или нет.
Когда Карлофф открывает дверь, его глаза широко раскрыты и округлены. Я не удивлен, учитывая, что я избегаю этого человека, даже несмотря на то, что он стал отшельником после вечеринки. Я знаю, что он не собирался менять людей, но конечный результат чертовски трудно игнорировать, и я был зол из-за этого.
– Джейс, – его голос слегка дрожит, – что ты здесь делаешь?
– Мне нужно с вами кое о чем поговорить. Я не уверен, что вы сможете дать мне ответы, но я не уверен, куда еще пойти, – честно признаюсь я.
В его взгляде есть настороженность и немного надежды. Его было легко избегать и трудно не поддерживать связь. Я вырос в Кричащем Лесу, и сколько я себя помню, доктор Карлофф был постоянным участником сообщества. Оно достаточно мало здесь, чтобы мы все выросли, не зная всех.
В ту ночь я потерял не только людей и себя, но и его. Он был этаким эксцентричным дедушкой для многих из нас, и я не исключение.
Сегодня, чтобы попытаться понять, что, черт возьми, происходит, я могу отбросить прошлое в сторону. Это не изменится, независимо от того, сколько раз я слышал слухи о том, что он пытается найти способ обратить вспять последствия своего удара. Я не собираюсь питать надежд.
Это не значит, что я стал ближе к принятию или восприятию того, кто я есть.
– Конечно, – он делает глубокий вдох и делает шаг назад, приглашая меня войти, – пожалуйста, входи.
Когда я вхожу в его коттедж, я понимаю, что здесь мало что изменилось. Я думаю, есть немного утешения в том, что что-то остается прежним, когда кажется, что так много изменилось.
Я следую за ним и сажусь, стул скрипит под моим телом. Он не совсем удобен, и он не такой большой, учитывая мой размер. Будем надеяться, что он не рухнет подо мной.
– Чем я могу тебе помочь, Джейс? – слышится любопытство в его голосе.
Я провожу рукой по лицу, опасаясь когтей. Всегда осторожнее с когтями. Мысль о том, чтобы случайно причинить ими боль Дакоте, заставляет меня рычать глубоко в груди. Карлофф смотрит на меня с удивлением, и запах его страха наполняет пространство вокруг меня.