– Извините, – бормочу я. – Я здесь не для того, чтобы навредить вам, доктор Карлофф.
Я полагаю, что манеры никому не повредят, хотя в последнее время мне не приходилось пользоваться своими.
– Я пришел сюда, потому что что-то случилось.
Его брови взметнулись к линии роста волос, его слова размеренные.
– Что-то случилось? Это касается твоей, – он делает паузу и тяжело сглатывает, зная, что это больное место для меня, – трансформации?
– Я не уверен, так это или нет, – выдавливаю я слова, пытаясь и почти безуспешно сдерживая свой гнев.
«Ничто не изменит прошлого. Имей дело с этим».
Верно. Хорошо. Так чертовски легко.
Он терпеливо ждет меня, зная, что я никогда не тороплюсь. Я думаю, некоторые вещи не меняются. Хм.
– Вчера днем я ездил в город за припасами. Я остановился по пути, потому что уловил запах, на который я отреагировал, – мои слова медленны, пока я пытаюсь собраться с мыслями.
– Как отреагировал?
– Я ударил по тормозам, и как бы я ни хотел продолжать движение, мое тело отказывалось сотрудничать со мной.
Вопросы в глазах Карлоффа читать так чертовски легко, что даже смехотворно.
– Он пах черничными маффинами и апельсинами, которые я люблю. Это напомнило мне о доме.
Я издал самоуничижительный смешок.
– Не так уж много напоминает о доме, но этот аромат, – я потираю затылок и поправляю себя, – да.
– Что это был за запах?
– Девушка.
Карлофф ловит каждое слово.
– Дакота. Она новенькая в городе. Она вышла из дома, перед которым я был припаркован, не в силах ехать дальше. Когда она посмотрела на меня, – я провожу рукой по груди там, где колотится сердце, – что-то произошло. Что-то сдвинулось? Я не знаю, как это описать, но я захотел ее. Я никогда раньше не хотел женщину, – шепчу я последние слова.
– Сексуальное влечение – это нормально, Джейс, – его голос приобретает прозаический врачебный тон, который отличается от его взволнованного тона сумасшедшего ученого.
– Это больше, чем влечение.
Я закрываю глаза, не в силах выдержать его взгляд, когда продолжаю говорить и кладу все факты к его ногам.
– Я продолжаю мечтать о том, чтобы схватить ее и укусить.
Я протягиваю руку и касаюсь места, где встречаются моя шея и плечо.
– Прямо здесь. Я хочу укусить ее достаточно глубоко, чтобы моя метка всегда была там. Я хочу сделать это, пока она кончает на мой член.
Я немного усмехаюсь, потому что не хотел говорить все это.
Карлофф издает жужжащий звук и откидывается на спинку собственного стула.
– И, говоришь, никогда не испытывали ничего подобного?
– Нет, – рявкаю я. – Никогда. На самом деле, я никогда не хотел трахать женщину. Я думал, что они привлекательные, но это другое. Это больше, чем притяжение. Это тяга. Я чувствую эту тягу, идти к ней, и она всегда здесь. Я следую за ней, сохраняя дистанцию и наблюдаю за ней. Мне нужно убедиться, что она в безопасности.
– Ты преследуешь ее? – в его тоне нет осуждения, только любопытство. – Ты чувствуешь, что не можешь оставить ее?
– Конечно, мы можем назвать это преследованием.
Я пожимаю плечами, и стул стонет от смещения моего веса.
– Я не чувствую, что не могу оставить ее. Я не могу этого сделать. Единственная причина, по которой я смог прийти сюда сейчас, это то, что она в своем доме, заперта и одна. Одного этого было недостаточно, я также отметил собственность как свою территорию.
– Она тоже твоя территория?
– Да, – рычу я, истину так легко найти в моем сердце, дикая часть меня поднимается по мере того, как я приближаюсь к осознанию места Дакоты в моей жизни.
– Ты говорил с ней?
Я выдохнул, не то чтобы гордясь тем, как я с ней обращался, но я не был готов к тому, что она войдет в мою жизнь. Я не ожидал, что она почувствует такое же притяжение и не сможет его игнорировать. Она человек. Великолепный человек, которого я отчаянно хочу сделать своим.
– Ага, – хриплю я, прежде чем откашляться. – Я наблюдал за ней сегодня днем в магазине, который она ремонтирует, чтобы открыть свой бизнес по производству лакомств для домашних животных.
Карлофф поджимает губы, но я вижу веселье в его глазах. Если бы я не сходил с ума, мне бы это тоже показалось забавным.
– Я не произвел наилучшего первого впечатления. Ее запах управлял моими инстинктами, и я боялся того, что могу сделать.
– Твой инстинкт укусить ее? Не для того, чтобы причинить боль, а чтобы отметить ее? Ты сказал оставить метку, верно?
– Да, – рычу я, моя первобытная природа занимает переднее место, слова исходят из самых темных частей монстра, которым я стал, – мне нужно пометить свою пару.
– Пара, – выдыхает Карлофф. – О боже. О боже, – начинает он напевать, и я вижу, как у него в голове крутятся шестеренки. – Ты сказал: пара.
Я качаю головой, словно стряхивая с себя низменную часть себя, и делаю глубокий вдох.
– Что, черт возьми, это вообще значит? Это так…
Я сжимаю кулаки, пытаясь не обращать внимания на то, что он виноват в том, что я есть, – существо, которым я сейчас являюсь, пытается сказать мне то, что я уже должен был знать.
– Как, черт возьми, я должен что-то знать о себе? – произношу я каждое слово все громче. – О монстре? Я вообще не должен существовать.
Глаза Карлоффа теплеют, когда он понимающе кивает.
– Я знаю, Джейс, и я знаю, что сожаление не повернет время вспять.
Я коротко киваю, чувствуя потребность вернуться к Дакоте и увидеть, как она начинает жестко меня оседлать.
– Я думаю, ты встретил свою истинную пару.
Мои глаза расширяются, и я моргаю, глядя на него.
– Существует много знаний, и я думаю, что некоторые из них могут быть применимы к тебе. Истинные пары уникальны, особенны, твоя идеальная вторая половинка. Может быть, – вздыхает он и пожимает одним плечом, – это способ найти баланс и вернуть то, что я у тебя забрал.
– Истинная пара, – мой голос полон благоговения.
Я даже не знаю, что, блядь, на это сказать.
– Я не уверен, что знаю, что это значит.
Карлофф смотрит мне прямо в глаза.
– Она твоя родственная душа. Береги ее. Она твоя. Не твоя собственность, а единственный человек в этом мире, который тебе подходит.
Я быстро встаю, его слова, на удивление, имеют прекрасный смысл, в то же время разжигая мою потребность увидеть ее еще больше.