Уилл удалялся от Аббатства с ощущением, что сжег за собой все мосты. Что бы теперь ни случилось, он готов был зачеркнуть все происшедшее за последние пять лет, и если ему придется об этом пожалеть, пусть так и будет.
А пожалеть придется — так по крайней мере заявит бабушка, когда обо всем узнает. Ему не составляло труда представить себе ее реакцию. И возможно, она будет права; возможно, он совершает величайшую в своей жизни ошибку. Но почему-то Уилл оставался глух к доводам рассудка.
Наверно, он все-таки полный дурак, безжалостно оценил себя Уилл. Отказывается одним махом решить все финансовые проблемы — и ради чего? Ради женщины, которая никогда не хотела иметь с ним детей и которой ее карьера дороже, чем он.
Однако, если верить Франческе, она хотела, чтобы у них был ребенок. И не ее вина, что он не родился. В чем же тогда дело? Что это было? Несчастный случай? Выкидыш? Такое случается сплошь и рядом. И если б не бабушка, он бы никогда не заподозрил, что она сделала аборт.
Но старина Арчи это подтвердил. Он сказал, что Франческа просила его помочь ей избавиться от плода, однако он отказался. И предположил, что она нашла другого врача.
У Уилла заныло под ложечкой. Даже сейчас, столько времени спустя, он не мог с этим смириться. Тогда, пять лет назад, Франческа поставила его перед выбором: поверить ей или поверить бабушке и Арчи Росситеру, и он сделал выбор. На его решение повлияла подспудная уверенность, что Франческа не хочет иметь детей. Но правильным ли было его решение? Вряд ли он когда-нибудь узнает.
Теперь же, если Франческа по-прежнему ему нужна — а видит Бог, это так, — он должен поставить на прошлом крест, должен поверить ей или… провести остаток жизни в атмосфере лжи. Он любит только одну женщину и, похоже, другую уже не полюбит. А что может быть важнее?
В начале седьмого Уилл добрался до Кенсингтона. Чтобы его приезд остался незамеченным, он припарковал машину на соседней улице, где, не выходя из нее, и просидел в задумчивости несколько минут, прежде чем отправиться в Хармсворт-Гарденс.
Господи, а ведь он думал, что Франческа ему обрадуется. Он столько надежд возлагает на этот визит — не имея, впрочем, никаких оснований считать, что она захочет снова его увидеть. То, что Франческа отдалась ему, вовсе не означает, будто она готова восстановить прежние отношения. Напротив: четыре дня назад она фактически его выгнала, и вряд даст ему еще один шанс.
Уилл вздохнул.
Если же все-таки удастся ее уговорить вернуться в Лингард, без скандала с бабушкой не обойтись. Отношение Франчески к леди Розмари за пять лет не изменилось к лучшему, да и бабушка в свою очередь не простит ей того, что она якобы отказалась иметь детей.
Уилл нахмурился. Может быть, на самом деле во всем виноват Арчи? Возможно, Франческа вначале действительно не хотела рожать и поделилась своими сомнениями со стариком. А тот, узнав, что ребенка не будет, сразу предположил самое худшее.
В том, что случилось, Франческа обвиняла старого доктора, хотя никто не мог поверить в его способность совершить безнравственный поступок, ведь Арчи всю свою долгую жизнь пестовал беременных женщин и принимал у них роды. Конечно, Франческа тогда вела себя не слишком разумно, но ей, естественно, хотелось найти виновника, и этим виновником стал доктор. Просто она уцепилась за последнюю соломинку…
А что, если Арчи и вправду виноват?
Положив обе руки на руль, Уилл уперся в них подбородком. Как бы то ни было, он должен разогнать призраки прошлого и убедить Франческу последовать его примеру. Если бабушка увидит, как им хорошо вместе, она поймет. Но если нет… Уилл тяжело вздохнул. Он любил свою бабушку; можно сказать, он вырос на ее руках. Но если придется выбирать между нею и Франческой…
Решив, что он просидел в машине достаточно долго, Уилл вытащил ключи из замка зажигания и открыл дверцу. Никаких вещей у него с собой не было, если не считать сумки с бритвой и одной сменой одежды — ее он решил оставить в машине. Не нужно испытывать судьбу: Франческа вполне может его выставить.
Подойдя к углу, Уилл увидел ее машину, сворачивающую во двор дома номер 29; а еще он заметил остановившийся возле тротуара неказистый «форд». У него мелькнула мысль, что человек в машине ехал следом за Франческой, и он обрадовался, что сегодня вечером будет с нею.
Или, если точнее: возможно, будет, с надеждой подумал он, подходя к воротам в ту минуту, когда Франческа вылезла из машины. Уилл остановился, уверенный, что она его не заметила, но тут Франческа, подойдя к задней дверце и открыв ее, нагнулась — видимо, чтобы достать портфель — и… увидела его.