— Вот еще! — грозно воскликнул Майкл, помогая Мэдж подняться. — Если надо будет его вздуть, сил у меня хватит.
Мэдж рассмеялась. В первый раз с тех пор, как он увидел ее, она смеялась по-настоящему, от души. Майкл пришел в восторг.
— Пожалуйста, еще, — взмолился он, с испугом заметив, что все еще держит ее за руку, а она, приоткрыв рот, глядит на него удивленными, широко открытыми глазами.
— Что «еще»?
— Посмейтесь. Ваш смех так прекрасно звучит, Мэдж. Вам надо чаще смеяться.
— Для этого нужен подходящий повод, — возразила она.
— Отлично. Вот вам повод: я хочу любить вас.
Мэдж не рассмеялась. Даже не улыбнулась. Она была взволнованна и не знала, что делать.
— До обеда или после? — нашлась она, чувствуя, как жгучее искушение пронзило ее тело.
Майкл красноречиво улыбнулся. Кажется, он сам себе удивился.
— Разве я не должен был после обеда вздуть вашего сына?
Она кивнула.
— Да. Но перед обедом вы должны помочь мне убедить мою дочь, что она уже не ребенок.
Майкл вздрогнул.
— Что, Джонни так говорил?
— Пока выламывался перед вашей дочерью.
— Тогда его точно надо вздуть, — сказал он. — А потом я вздую свою дочь, чтобы не позволяла ему выламываться.
— Все это глупо, — сказала она, помолчав, и попыталась отнять у него руку.
Он не отдавал.
— Глупо? — с сомнением спросил он.
— Да! Мы даже не знаем друг друга!
— Вы правы. — Он привлек ее ближе, так что она почувствовала себя маленькой рядом с ним.
— Слишком поспешно — может быть, — задумчиво промолвил он, поднимая ее руку и поворачивая ладонью кверху. — Но, Мэдж, это не глупо.
Он поцеловал ее ладонь, не отрывая от нее глаз. От нежной ласки по ее руке пробежала дрожь.
— Это вовсе не глупо.
Мэдж считала, что она достаточно уверена в себе. Конечно, надо было возражать, убегать, взывать к здравому смыслу. Но она почему-то обо всем забыла, не в силах пошевелиться.
Он склонился, обнимая ее, одним пальцем поднял ей подбородок и поцеловал.
Его усы кололись. Тысячу лет Мэдж не целовалась с усатым мужчиной. Она хотела сказать ему это. Она хотела сказать, что вовсе не обезоружена нежностью его губ и лаской его объятий. Она хотела сказать, что поцелуй — это всего лишь поцелуй.
Мэдж вдруг захотелось снова засмеяться, но она почему-то не сумела.
8
Персику пришлось долго искать Майкла в недоделанных комнатах, чтобы позвать к телефону. Наконец он взял трубку.
— Алло?
— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? — раздался знакомый голос.
— Привет, Винс, — обрадованно откликнулся Майкл, узнав младшего брата. — Кто тебя надоумил позвонить?
Он явственно видел, как его коренастый братец обиженно надулся.
— Никто меня не надоумил.
— Но ведь ты с кем-то говорил? Наверное, с мамой? Она звонила тебе и сказала, что от меня ничего не слышно и что она беспокоится. А потом, должно быть, позвонила Виктория и подлила масла в огонь. А потом позвонил папа…
— Ну так что? Они действительно беспокоятся о тебе.
Майкл улыбнулся. Как это похоже на семью Джордан — бесконечно звонить друг другу по поводу, но часто без всякого повода, не считаясь ни с чем.
— Скажи им, что все отлично. Я провожу отпуск в красивом старинном доме. И с удовольствием делаю свое дело.
— Свое дело? Свое дело? Какое это дело, Майкл?
Майкл представил себе, как брат встревоженно теребит редеющие волосы.
— Ты говоришь ну прямо как отец, Винс. Я монтирую ванные. Ясно?
— Майкл, это бред. Джина нам кое-что объяснила, но ты же не собираешься там век торчать и посвятить этой женщине остаток жизни?
Винс был на пятнадцать лет моложе и не мог помнить Корею. Но он, как и все Джорданы, был ужасно настырным. Майклу не оставалось ничего другого, как расставить точки над «i».
— Как сказать, — огрызнулся Майкл, чтобы поддразнить братишку. — Меня слишком поздно пригласили в это историческое место. Можешь выбросить проблему из головы.
— А что сказать отцу с матерью? — осведомился Винс.
— Скажи, чтобы прислали мне книги по кирпичным домам в колониальном стиле, — ответил Майкл не моргнув глазом.
— А я думал, ты отправился в Вирджинию, чтобы повидать свою медсестру.
— Так это и есть ее дом.
— Но зачем тебе понадобилось все это?
Майкл не знал, что ответить брату. У него и для себя-то не было толкового ответа, не говоря уже об остальных Джорданах. По правде говоря, он явился сюда с одной целью, а остался с другой. А сейчас, сидя за столом Мэдж, заваленным бумагами, он понял, что преследует третью. Он влюбился в нее.
Зря он так сделал. Ей это ничем не могло помочь, скорее — повредить. Мэдж были нужны здравый смысл Майкла, его сочувствие и поддержка. Ей был нужен друг, а он вознамерился стать ее любовником.
— Так что же я скажу им, Майкл? — вернул его к реальности голос брата.
Майкл вздохнул.
— Скажи им, что они будут полностью удовлетворены четвертого июля.
— Что-нибудь не так? — спросила Мэдж спустя четверть часа, зайдя в свой офис и застав там хмурого Майкла, сидящего перед телефоном.
Он поднял на нее глаза, машинально теребя волосы и глядя на нее отсутствующим взглядом. Прошлой ночью он поцеловал ее. Мэдж все еще чувствовала это, словно Майкл подарил ей частичку себя, частичку своего тепла и сочувствия. От этого ей хотелось улыбаться. И было страшно от того, что может произойти завтра.
Наконец он услышал ее, оторвался от телефона и досадливо пожал плечами.
— Меня обнаружили.
Мэдж нахмурилась.
— Вы говорите так, будто вас выследила мафия.
— Хуже. — Он криво улыбнулся. — Моя матушка. Она обеспокоена, звонит всем моим братьям и сестрам, а они, в свою очередь, добираются до меня.
Мэдж это не понравилось.
— Обеспокоена? — переспросила она. — Чем?
Но Майкл безнадежно махнул рукой.
— Это моя собственная дурацкая ошибка. Я ей не позвонил. А вы знаете, что такое мать.
— Наверное, она такая же, как моя.
Он выглядел искренне удивленным.
— Но ваша мать не посылала вам визитные карточки, если вам случалось пропустить праздник?
— Нет, конечно. Мои родители всегда считали, что вежливое высокомерие — лучший способ поддерживать дисциплину.
Майкл посерьезнел.
— Ах, они умерли? Простите.
— Ну что вы! — удивилась Мэдж. — Они, гм, в добром здравии. В Канзас-Сити.
— В Канзас-Сити, — эхом откликнулся Майкл, думая о своем, затем его глаза прояснились: — Есть отличная идея! — объявил он.
Мэдж невольно улыбнулась, зараженная его энтузиазмом.
— Какая?
— Прогуляться. Вы завтра дежурите?
— Если бы дежурила, то уже сейчас была бы там. Но надо заниматься рестораном. Джонни работает, у Джесс уроки, а…
Майкл протестующе поднял руку.
— Я хочу увидеть несколько образцов колониальной архитектуры. Это поможет мне понять, чего вы ждете от реконструкции.
— Я дам вам карту.
— Лучше поедем вместе. Захватим завтрак. Возьмем детей, если хотите.
— Майкл…
— Когда вы в последний раз выбирались на пикник, Мэдж?
Предложение было столь заманчивым, ей так захотелось поехать за город, забыв обо всем, хоть раз в жизни просто повеселиться, поиграть с детьми, пофлиртовать с этим жизнелюбивым мужчиной, что Мэдж уже готова была согласиться, но с языка сорвалось совсем другое:
— Не сегодня…
— Завтра?
— Завтра тоже не получится.
— Тогда послезавтра.
Она подняла голову и улыбнулась.
— Вы не любите отступать, не так ли?
Он ухмыльнулся дерзко, как подросток.
— Это против моих убеждений. Я моряк, а моряки не отступают!
Она улыбнулась в ответ:
— Ну да, они только делают стратегические перегруппировки.