— Нет.
— Почему нет?
— Я не хочу тебя будить.
— Я уже не сплю.
— Почему, хотел бы я знать.
Не зная, что на это ответить, Сабина сказала:
— Вы сегодня оставили меня на весь вечер одну.
Теодор нащупал выключатель, и в спальне стало светло. Ослеплённая ярким светом, Сабина закрыла глаза. Теодор сел на кровать и начал снимать туфли. Он делал это осторожно, чтобы не опрокинуться вперёд головой. Во время своих стараний он разговаривал с женой. При этом его голос звучал глухо, так как голова находилась ниже края кровати.
— Ты когда-нибудь такое видела?
— Что именно? — ответила Сабина без особого интереса.
— Один водитель такси не должен ходить на футбол?
— Почему не должен?
— Потому, что его старуха запрещает ему.
Тео кряхтел, частично от возмущения на эту неизвестную ему женщину, частично от того, что стягивание туфель составляло определённую трудность. Он продолжил:
— Правда, он спорил, но так делают все подкаблучники, когда им стыдно, что жена не позволяет ему даже телевизор смотреть.
Он оставил возню с туфлями, выпрямился и, повернувшись, сказал Сабине:
— Ты не позволяешь себе такого.
Сабина открыла глаза, но как выяснилось, слишком рано. Она почувствовала, что глаза ещё не привыкли к свету и поэтому снова быстро их закрыла.
— Посмотри, в каком виде ты ложишься в кровать, — сказала она.
Теодор снова занялся своими туфлями. Кряхтя, ему наконец удалось стянуть их с ног. Затем он занялся остальной одеждой: часть бросил на стул, а часть на пол, потом накинул пижаму.
Между тем Сабина попыталась снова открыть глаза, и ей это удалось.
— Сколько ты опять выпил? — спросила она.
Такой вопрос из уст жены трактирщика был неуместен. Теодор вполне обоснованно пропустил его мимо ушей.
— Жену Пита скоро выпишут из больницы, — сообщил он, включил настольную лампу, выключил верхний свет и медленно залез в кровать.
— Она, наверное, довольна, — высказала своё мнение Сабина.
— Нет, — сказал Тео.
— Почему нет?
— Пит сказал, что не довольна.
— Уверяю тебя, что каждый радуется, когда его выписывают из больницы.
Наконец Тео удалось удобно улечься в постели. Пару раз глубоко вздохнув он, довольный, провёл руками по одеялу, под которым лежал, разгладил его и вытянулся. Затем произнёс:
— Это всё из-за рака.
Эти слова поразили Сабину.
— Ужасно! — вырвалось у неё.
— У неё на этот счёт нет иллюзий, — сказал Тео, выключая настольную лампу. — И если ты задумаешься, то поймёшь, что она права. Очень многие после операций по удалению раковой опухоли, которые прошли будто бы успешно, потом протягивают ноги. Такого же мнения придерживается и Пит.
— Надеюсь, ты ему ничего такого не наговорил, Тео?
— Конечно нет, Бина. Его не обманешь. И меня в такой ситуации тоже не проведёшь.
Жена произнесла тревожно:
— Тео!
— Что?
— Мы не должны об этом думать.
— О чём?
— Что тоже можем оказаться в такой ситуации.
— Конечно нет. А кто говорит об этом?
— Ты.
— Я? Когда?
— Только что.
Тео задумался, попытался восстановить в памяти, что он сказал, и до него стало медленно доходить, что страх Сабины мог иметь основания.
— Но это глупость, Бина, — произнёс он. — Ты опять представляешь себе ужасный кошмар, так как всё примеряешь на себя, когда я что-нибудь скажу. Я же сказал отвлеченно и никого конкретно не имел в виду. Тем более нас.
Сабина некоторое время помолчала, затем вздохнула и сказала:
— Никто не знает, что там у нас внутри, Тео.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, рак, например.
— Прекрати, Бина, — сказал он сердито. — У тебя крепкое здоровье, как и у меня.
— То же самое говорила мне о своём здоровье жена Пита, когда мы полгода тому назад встретились, и я спросила её, как дела.
В темноте комнаты никто не мог видеть, как у Тео вздрогнули плечи, однако он сказал:
— Ей не повезло.
— А кто может гарантировать, что с нами не произойдёт то же самое, Тео?
Это ему не понравилось.
— Прекрати сейчас же, не накликай беду. Вы, женщины, ужасны с вашим раком. Вы не знаете никакой другой темы, когда речь заходит о болезнях. Только не говори об этом с нашей дочкой.
Было слышно, как он повернулся на другой бок и сказал:
— Дай мне поспать. Спокойной ночи.
Однако его желанию не суждено было исполниться.
— Кстати, о дочке, — сказала Сабина. — Такого, как сегодня, я никогда не испытывала. Я весь вечер просидела одна у телевизора.
Тео пробурчал что-то непонятное.