— Как только ты ушёл, ей позвонили, и она ушла в кино, — продолжила Сабина. — Тео ничего не ответил. — Только не подумай, что она ушла с подружкой, — произнесла Сабина. Тишина. Уже уснул?
— Это не тот случай, — закончила Сабина. — Она ушла с этим Тюрнагелем.
На кровати Тео возникло движение. Он повернулся к Сабине.
— Как он нашёл её?
— Я тоже хотела бы это знать.
Для продолжения разговора Тео потребовалась пауза, чтобы всё обдумать. Алкогольные пары в его мозгу оказывали тормозящее воздействие на маленькие серые клеточки.
— Он позвонил, ты сказала? — продолжил он.
— Да.
— Откуда он узнал номер?
— Глупый вопрос, — ответила Сабина. — Или из телефонной книги, или у самой Марианны.
Пауза.
— В какой кинотеатр они ходили?
— Я не знаю.
— Ты с ней ещё не разговаривала?
— Когда?
— Когда она пришла домой.
— Перед тем, как идти спать, я её не видела.
Длительная пауза. Затем:
— Во сколько ты пошла спать?
— Около одиннадцати.
— И она к тому времени ещё не вернулась?
— Нет.
Тео повернулся в другую сторону. Почти сразу Сабина закрыла глаза, так как стало светло. Тео включил настольную лампу. Он откинул одеяло и свесил ноги с кровати.
— Что ты хочешь делать? — спросила Сабина.
— Посмотреть.
— Марианну?
— Естественно.
— Не сейчас. Уже далеко за полночь. Не буди её.
— Ты думаешь, она спит?
— В такое время? Наверняка.
— Я хочу в этом убедиться, — сказал Тео и зашаркал к двери.
— Только тихо. Не разбуди её! — прошептала ему вслед Сабина. — Ребёнок спит!
Теодор, не поворачиваясь, кивнул и на цыпочках вышел. Комната Марианны располагалась в другом конце прихожей. Некоторое время Сабина ничего не слышала. Она устала, и глаза сами закрывались. Но вот она услышала, что Тео возвращается, но уже не тихо, а рассерженно и шумно. Значит нет необходимости сохранять тишину. Сабина поняла, с каким известием возвращается Теодор.
— Ну что? — всё же спросила она, как будто сомневаясь.
Он остановился у порога, рассерженный, что ему пришлось, как идиоту, ходить на цыпочках, в то время, как для этого не было оснований. Поэтому ему захотелось отомстить. Он поманил Сабину пальцем.
— Пойдём, — сказал он шёпотом, — не упусти случая посмотреть, как сладко она спит. Это надо видеть. Только тихо.
Сабина медленно встала с кровати.
— Только тихо, — повторил Тео.
Сабина надела тапочки и пошла за ним.
— Ты мне так и не сказал, — промолвила она, — её действительно нет?
Он взял её за руку и повёл по коридору. Всякий раз, когда она хотела что-то сказать, он останавливал её порыв тем, что прикладывал палец к губам и шептал:
— Тссс!
Дверь в комнату Марианны в конце прихожей была открыта, её кровать, стоявшую в комнате справа, можно было увидеть с порога, и она была нетронутой.
— Этого не может быть, — сказала Сабина, уставившись на пустую кровать.
— Я думаю, может, — мрачно произнёс Тео Бергер.
***
Когда Вильгельм Тюрнагель встретился с Марианной, то не стал заходить в «Подсолнух». Он позвонил в дверь, и Марианна вышла к нему, изысканно одетая. Она выглядела восхитительно. Стоял тёплый весенний вечер, поэтому она надела лёгкое льняное платье. У неё была прекрасная фигура, что оставалось загадкой для всех знакомых, потому, что Марианна никоим образом не походила на своих родителей. Массивность Теодора и полнота Сабины должны были бы дать другую смесь. Как видно, внешность Марианны служила лучшим доказательством того, что природа иногда не придерживается собственных законов.
На голове Марианны красовалась беретка, не скрывающая полностью каштановые локоны девушки. Тёмные глаза и полные губы улыбались, белые зубы блестели. О ногах Марианны молодые люди, посещавшие «Подсолнух», говорили: «Как должен быть прекрасен вокзал, в который ведут эти восхитительные рельсы». Ей понравилось, как Вильгельм с ней поздоровался, и она этого не скрывала.
Вильгельм Тюрнагель казался сдержанным, когда Марианна подала ему руку. Его светлая шевелюра с аккуратным пробором возвышалась над Марианной почти на целую голову. Не было сомнений, что пробор сделан специально к этому вечеру, так как обычно Вильгельм давал своей гриве абсолютную свободу. Марианна, взглянув на пробор, решила, что он заслуживает того, чтобы бесследно исчезнуть. Но об этом можно будет позаботиться потом, подумала она.
— Надеюсь, вы на меня не сердитесь, — сказал Вильгельм.
— Сержусь? Почему?
— Потому что я вам позвонил.