— Я хотела помянуть моего Хеннеса.
Она вышла за него замуж двадцать лет тому назад и восемь лет назад он погиб в результате несчастного случая на шахте. Вдове исполнился сорок один год. Воспоминания о муже помогали ей всегда, особенно в часы, когда возникало чувство одиночества. Чаще всего это случалось по субботам или воскресеньям, иногда в будни, то есть тогда, когда возникала потребность в физической любви.
Сегодня была суббота. Какие осложнения в связи с этим могут произойти, Вильгельм не знал. Но он об этом ещё узнает.
— Мой Хеннес, — сказала госпожа Крупинская, — был самым лучшим мужем, какого можно только представить. Ему было бы сейчас сорок шесть. В сорок шесть многие мужчины, правда, уже не те. Особенно если работают в шахте, но не все. Недалеко отсюда на прошлой неделе у одного сорокапятилетнего родились близнецы, понимаете? Ничего не случилось бы и с моим Хеннесом, останься он жив. Я уверена в этом. Он никогда много не пил, а если и напивался, то очень редко. Но всегда мог исполнить то, что полагается жене по Библии. Вы понимаете? Алкоголь вредит этому. Я по собственному опыту могу сказать, потому что жена лучшего друга моего Хеннеса довольно часто делилась со мной своим горем, когда мы общались. Вы спросите, почему при этом у нас с Хеннесом нет детей? Это часто зависит от жены, а не от мужа, знаете ли. От матки. Раньше было так, во всяком случае. Не от противозачаточных таблеток как сейчас.
Госпожа Крупинская замолчала, казалось, она углубилась в воспоминания. На некоторое время установилась тишина. Вильгельм откашлялся.
— Госпожа Крупинская…
Она вздрогнула.
— Ах, — сказала она, — я вспомнила, вам что-то принесли. Пакет лежит на столе.
— Какой пакет?
— Его принесла девушка. Что внутри я не знаю. Он перевязан.
Марианна, подумал он. Марианна.
Госпожа Крупинская спросила:
— Когда в России начнут пользоваться противозачаточными пилюлями?
— Уже давно.
— Что уже давно?
— Ими уже давно пользуются.
— Пилюлями?
— Да.
Госпожа Крупинская скептически посмотрела на него.
— Я не верю.
— Почему вы не верите?
— До вас они еще не дошли.
С подобными утверждениями Вильгельм сталкивался каждый день и не было никакого смысла возражать. Он пожал плечами, захотел что-то спросить у хозяйки, и поэтому снова произнёс:
— Госпожа Крупинская, вы мне одолжите своего адвоката?
— Что?
— Вы мне одолжите своего адвоката?
— Я не понимаю. Вы имеете в виду защитника?
— Если есть это одно и то же, адвокат или защитник, то да. Мне он нужен для полиции. Вы мне одолжите его?
Госпоже Крупинской потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, после чего она ответила:
— У меня его нет.
Вильгельм разочаровался.
— У вас нет?
— Нет. У многих нет. Зачем?
— А я думать, здесь все иметь.
— Почему вы так думаете?
— Потому что полицейский спросил меня о моём адвокате.
Какое-то время госпожа Крупинская вопросительно смотрела на Вильгельма, осушила бокал, снова посмотрела на него, затем захотела услышать подробности. На это она имеет право, как она сказала. Когда Вильгельм с трудом рассказал ей всё, что произошло, хозяйка, положив обе руки на руку Вильгельма заметила:
— Вот видите. Поэтому я всегда заботилась о том, чтобы моему Хеннесу дома было хорошо. Со мной у него такого не произошло бы. В будущем имейте это в виду. Мужчине надо выпивать дома.
Вильгельм высвободил руку, встал и сообщил, что не хочет больше мешать. И хотя госпожа Крупинская ответила, что он ей совершенно не мешает, Вильгельм пожелал ей спокойной ночи и вышел из кухни. Однако ничего не мог поделать, когда через некоторое время хозяйка последовала за ним. Запечатанный пакет лежал на столе, когда госпожа Крупинская неожиданно и без приглашения вошла в комнату. В руках она держала бутылку ликёра, два бокала и ножницы.
— У вас нет ножниц, — сказала она, — чтобы открыть пакет.
Когда шнур убрали, и стало видно содержимое, Вильгельм воскликнул:
— Я это не принимать.
Марианна передала ему столовые приборы и посуду на две персоны. Кроме того, в пакете лежал сложенный белый лист. Когда Вильгельм его раскрыл, решив посмотреть, что же Марианна ему написала, то прочитав написанное, изменил свое мнение:
«Прекрасная луна, ты так тихо идёшь сквозь вечерние облака.
Будь такой же спокойной, и я почувствую, что я не одинок…»
Это было знаменитое стихотворение Матиаса Клаудиуса. Марианна переписала его из книги, чтобы Вильгельм получил представление о нём.