— У этого — нет! — сказал он пренебрежительно.
— Ты не можешь этого знать, папа.
— А я знаю!
— Откуда?
Теодор раздражённо осмелился на следующее утверждение:
— Потому что полицейский не в состоянии этого сделать.
Марианна и Сабина рассмеялись. Теодору это не понравилось.
— Не смейтесь, — остановил он их. — Все они ломаного гроша не стоят. Вся их компания.
— Но без полицейских не обойтись, папа, ты ведь знаешь.
— Я мог бы от них отказаться!
Находясь в спокойном расположении духа Теодор никогда бы так не сказал. Но в этот момент от него нельзя было ожидать ничего другого. Информация о лотерейном выигрыше не оставила его равнодушным.
— Полицейские для меня, — пояснил он, — как красная тряпка для быка, и всё. Больше я ничего вам не скажу.
— Есть же и хорошие полицейские, папа.
(Здесь хорошо было бы разъяснить, что такое «хороший» или «плохой» полицейский. Это широкое поле для дискуссии, зависящее от точки зрения говорящего. Мошенник говорит о полицейском, что тот «плохой», но это мнение не совпадает с мнением добропорядочного гражданина — и наоборот).
— Что ты имеешь в виду? — спросил Теодор.
— В прошлую пятницу ты сам это видел.
— Ты имеешь в виду тех двоих молодых?
— Да.
Марианна напомнила о унтер-офицере и его коллеге, которые зашли в трактир значительно позже «полицейского часа» и закрыли на это глаза.
— Ты, вероятно, хочешь сказать, что они не заметили нарушение порядка? — спросил Теодор.
— Разве не так?
— Выдать тебе тайну, почему они это сделали?
— Почему?
— Потому что загляделись на твои ягодицы!
Это заявление вызвало возражение Сабины, и она воскликнула, заступаясь за дочку:
— Прекрати, Тео!
Теодор высказал свою убеждённость в том, что ягодицы Марианны оказывают положительное воздействие на полицейских.
— Может, вы считаете, что мои? — спросил он.
В ходе дальнейшей дискуссии Теодор в качестве аргумента указал на слабость к ягодицам дочки со стороны молодого полицейского, который один раз не выписал грозное предписание о нарушении времени закрытия. Впрочем, как заметил Теодор, это можно сказать не только о молодых полицейских, но и о пожилых. Доказательством этому служит совершенно очевидный случай, когда в прошлом месяце, в один из субботних вечеров, какой-то старый дуралей в мундире устроил в трактире настоящий террор и вдруг пошёл на уступки, когда в зале появилась Марианна.
Марианна захотела объясниться.
— Я только стояла рядом, — сообщила она.
— Этого оказалось достаточно, — пояснил отец.
Опять вмешалась Сабина.
— Звучит как упрёк, — сказала она и, повернувшись к дочке, добавила, — в будущем держись подальше, Марианна. Ты слышишь, как отец смотрит на это. Вместо того, чтобы поблагодарить, заставляет тебя выслушивать такое.
— Ты права, мама, — обиженно кивнула Марианна и наказала отца тем, что демонстративно не стала на него смотреть.
Теодор воспринял это, как акт строптивости и решил покончить с этим:
— Но был и другой случай.
Так как в его голосе прозвучал намёк, Сабина спросила:
— Какой? Что ты хочешь этим сказать?
Теодор кивнул в сторону Марианны.
— Спроси её сама, с кем она с недавних пор постоянно сидит за столом. Из кухни тебе не видно.
Марианне следовало бы как-то отреагировать, но она этого не сделала. Как бы в рассеянности она взяла книгу и продолжила чтение.
Поэтому Сабина снова обратилась к Теодору:
— Я спрашиваю тебя: с кем?
Он пожал плечами.
— Я его не знаю. Он мне не представился. Зашёл в трактир пару недель назад и говорит очень мало. Высокий блондин.
Теперь надо было получить разъяснения у Марианны.
— Марианна! — обратилась Сабина к дочери.
Марианна посмотрела на неё.
— Что?
— Ты не слышала, что сказал отец?
— Нет, — солгала Марианна.
— Кто это, с кем ты в последнее время якобы очень часто сидишь?
— Я?
— Да.
— Понятия не имею. Я не знаю, кого он имеет в виду.
Марианна стала медленно краснеть. Это был тревожный знак. Дело должно быть немедленно расследовано, решили родители.
— Это высокий блондин, — сказала Сабина. — Он не очень разговорчивый.
— И он делает всего один заказ, — сделал Теодор ещё одно важное замечание, которое не очень хорошо характеризовало юношу.
Ответ Марианны всё ещё был уклончивым. Она сказала:
— Я часто сижу с кем-либо за столом.
— Но не часами! — уточнил Теодор.
Так как Марианна лишь пожала плечами, то сказал ей прямо: