Сегодня, закончив работу, Теодор предложил заглянуть к его сестре Грете, которая будучи на двенадцать лет старше Теодора, проживала в пансионате для стариков. Сабина согласилась с предложением Теодора, как всегда более похожим на приказ. Они посетили никогда не выходившую замуж Грету Бергер, и тем самым доставили ей нежданное удовольствие, поскольку она опять смогла рассказать своему единственному брату, какие с ним были проблемы в школе. Из-за этого ей удалось непроизвольно так испортить настроение от посещения, что Теодор, когда они вышли из пансионата, обвинил Сабину, что это была её идея посетить Грету.
Дома он спросил у дочери:
— Марианна, мы навестили тётю Грету. Что она тебе рассказывает, когда ты её посещаешь?
— Что попало, — ответила Марианна. — В основном, последние результаты анализов. И чтобы я была осторожнее с мужчинами.
— Больше ничего?
— В общем, да.
Теодор довольно кивнул и затем спросил:
— Здесь было всё в порядке, пока нас не было?
— Да, — сказала Марианна. — Я сдала одну из трех комнат, что на третьем этаже.
Тут в разговор вмешалась Сабина. Она объяснила, что надо бы застелить свежее бельё.
— Уже сделано, — сказала Марианна.
— И знаете, — добавила она, — кому я её сдала?
— Сейчас угадаю, — с иронией произнес Теодор. — Анастасии, дочери царя.
— Вильгельму Тюрнагелю.
Теодор и Сабина переглянулись. Тео откашлялся и спросил:
— Почему?
— Потому что ему нужна комната, так как хозяйка отказала в аренде.
— Так неожиданно?
— Даже без предупреждения.
— Почему?
— Из-за его проблем с полицией.
— Понятно, — кивнул Тео. — Такой съёмщик никому не нравится.
Марианна промолчала. С этим она была не согласна.
— Но я не понимаю, — продолжил Тео, — что он будет здесь делать?
— Жить.
— Как кто?
— Как постоялец, снявший комнату.
Теодору потребовалось срочно закурить сигару. Это длилось недолго. Выпустив к потолку пару облачков дыма, он сказал:
— Видишь ли, доченька, мы не сдаём комнаты, так как у нас небольшая гостиница. Не отель или что-то подобное. Пара комнат, что у нас имеются, между прочим, сдаются вместе. Так что мы не можем предложить господину Тюрнагелю то, что он ищет.
— На длительный срок, нет.
— И на короткий срок тоже.
— Почему?
Голос Тео становился от ответа к ответу всё суровее. Свой взгляд он не отрывал от сигары.
— Он перепутал нас с ночлежкой.
— Нет, это не так, — сказала Марианна спокойно, но твёрдо.
— Он знает, сколько это стоит?
— Да.
— То, что это ему известно, ещё ничего не значит. Я не собираюсь гоняться за своими деньгами и поэтому отказываю.
Чем громче говорил Теодор, тем тише отвечала Марианна. Но это не было отступлением, как могло бы показаться. Напротив. Марианна не была бы дочкой Теодора, если бы её можно было так просто запугать.
— Он сделает предоплату, — ответила она.
— Он так сказал?
— Да.
— Он в состоянии?
— Да.
— Откуда у него деньги? — У Теодора возникло ужасное подозрение. — Может это ты ему дала?
— Нет, — ответила Марианна. — А если бы и так — что тогда?
Это было началом контрнаступления. Её взгляд впился в отца.
— Что тогда? — повторила она, так как Теодор не знал, что ответить.
— Тогда тебя надо упрятать в сумасшедший дом.
— Или ты просто запретишь мне пользоваться моим счетом, так?
— Точно.
— Каким образом?
— Что… что значит «каким образом»? — спросил Теодор запинаясь.
— Это значит, что у тебя нет никаких возможностей, и ты знаешь это!
Теодор почувствовал, что не может больше сопротивляться и обратился за помощью к Сабине, доставшей по старой привычке вязание и теперь постукивавшей спицами.
— Скажи что-нибудь, Сабина, — попросил он её.
Спицы замерли.
— Что я должна сказать?
— Ты разве ничего не слышала?
— Ну почему же.
Он указал пальцем на Марианну.
— Она — ненормальная.
— Не шуми, Тео.
— Может мне говорить шёпотом?
— От твоего рёва лучше не будет.
Кровь ударила ему в голову, и он взорвался.
— Что вы обе от меня хотите? Я не идиот! Делайте, что хотите! Потом посмотрим, к чему это приведёт!
С этими словами он подошёл к двери, резко открыл её, вышел и захлопнул за собой. Было ясно, где он проведёт весь вечер, если вдруг кому-то понадобится его найти — за стойкой.
Сабина, как и все матери, находясь между двух огней с упрёком посмотрела на дочь, вздохнула и сказала: