Весь в напряжении Теодор ждал ответа. Сейчас должно решиться, ломится он в открытую дверь или нет. Вильгельм сидел и смотрел перед собой. Глухим голосом он, наконец, повторил:
— Я об этом уже много думать.
И после небольшой паузы добавил:
— Я также думать и о другом вопросе.
— О каком? — спросил Теодор.
— Что люди, возможно, подумают, будто я охотник за приданым.
— Очень может быть, — усердно кивая произнёс Теодор,
Из комнаты он вышел с большой надеждой. И не напрасно, как выяснилось уже в следующие полчаса: Вильгельм спустился по лестнице со своей поклажей. У него не было ничего, что нельзя унести с собой. Его основным имуществом были четыре тысячи марок, накопленные за время работы. Они лежали на его счёте в городской сберкассе.
— Господин Бергер, — сказал он, — я делать дорогу для счастья вашей дочери свободной.
Теодор внутренне возликовал.
— Вы уходите?
— Да.
— Точно?
— Да.
Это превосходило все ожидания Теодора. Ради приличия он спросил:
— Вы уже знаете куда?
— В пансион.
— Вы получите назад часть вашей предоплаты, — сказал он, и, чтобы не дать Вильгельму возможности изменить своё решение, быстро достал из портмоне необходимую сумму.
— Вам вызвать такси?
— Да, пожалуйста.
Пока Тео был занят телефоном, Вильгельм сел на стоящий рядом стул. Черты его лица окаменели, взгляд потух.
— Немного водки? — предложил Тео.
— Нет, спасибо.
— За мой счёт, конечно же.
— Нет.
— Пива тоже не хотите?
— Нет.
Когда снаружи раздался сигнал такси, Теодор Бергер обратился к Вильгельму с последним неизбежным вопросом:
— Что мне передать Марианне?
Вильгельм посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— То, что вы посчитаете правильным, — ответил он устало и вышел.
— Всего хорошего, — крикнул ему вдогонку Теодор.
Ответа не последовало. Когда Вильгельм сел в такси, то даже не посмотрел в сторону «Подсолнуха».
После того, как Теодор достиг столь впечатляющего успеха, следовало бы ожидать, что в сердце отважного борца за интересы дочери поселится радость. Однако этого не последовало. Приподнятое настроение продлилось всего несколько минут, а затем пропало, как только он представил себе, какие вопросы будет задавать Марианна. На лице появилась озабоченность. Его внутреннему взору представился образ трудной задачи, которую надо решать, и ожидание этого завладело им полностью.
Первый вопрос Сабины после возвращения касался кухни. Хорошо ли девочки справились со своей работой?
— Прекрасно, — сообщил Тео. — А как у вас дела? Вы всё нашли, что искали?
Марианна начала распаковывать. В первом пакете, который она достала, находились два лёгких пуловера. Когда Марианна достала их из пакета и положила на стол, она сказала:
— Посмотри, папа, мы и о тебе подумали.
— Мне такой подойдёт, — кивнул Теодор и взял один пуловер в руки. — Но зачем мне два?
— Нет, нет, — поправила его Марианна, — тебе только один. Тот, который ты держишь в руках. Второй будет тебе очень узким, посмотри сам. За твой заплатила мама.
— А за второй?
— Я.
— Для себя?
— Нет, для Вильгельма, — ответила Марианна без колебаний и засмеялась. — Только слепой не видит, что этот пуловер мужской.
Набравшись смелости, Теодор сказал:
— Возможно, тебе придётся его поменять.
— Зачем? Размер подходит, я уверена.
— Но получателя уже здесь нет.
— Что? — вырвалось у Марианны, и она посмотрела на отца так, будто он что-то сказал по-китайски, и она не поняла ни слова.
— Он съехал, — сказал Теодор.
— Съехал?
— Да.
— Почему? Куда?
Теодор не ответил на эти вопросы, но сказал:
— Поэтому скажу тебе сразу: я его не выселял.
Сабина медленно опустилась на стул. Ей стало страшно от того, что может произойти. Желая это предотвратить, она предложила:
— Не выпить ли нам по чашечке кофе? Должна вам сказать, я об этом ещё в дороге мечтала.
Марианна не обратила внимания на её слова и смотрела только на отца.
— Если ты его не выселял, то почему он это сделал? — спросила она.
— Вот видишь, — повернулся он к Сабине, — она снова начинает. Не верит, что это было его собственное решение. Я клянусь, что тоже был удивлён, когда он с сумкой и пакетом спустился по лестнице.