Шторму удалось сдержать свои эмоции под контролем. Деловые люди должны быть постоянно в таком состоянии. Это является их мимическим оружием, когда они, положив на лопатки своего делового партнёра, ничем не выражают свой триумф.
Не говоря ни слова, Шторм протянул руку, Вильгельм тоже. Руки встретились. Этим крепким рукопожатием между фирмой «Электро-Шторм» и её сотрудником Вильгельмом Тюрнагелем были установлены и скреплены новые отношения.
В течение следующих недель во встречах между командами различных фирм в Гельзенкирхене появился новый фаворит — команда фирмы «Электро-Шторм». Раньше она играла лишь второстепенную роль, а теперь от победы к победе поднималась в верхнюю часть таблицы.
Каждый мог видеть, что, прежде всего, это заслуга одного человека — Вильгельма Тюрнагеля. В таком городе, как Гельзенкирхен, помешанном на футболе, это не могло остаться незамеченным, и его имя звучало сначала в узком кругу, потом всё шире и шире.
У игроков «Шторма» имелось постоянное место, где они проводили время после игры. Раньше они «заливали» поражения, теперь «обмывали» победы. В любом случае, в выигрыше оставался хозяин заведения. Этим заведением был трактир «У фонтана», где хозяином был Пит Шмитц, старый друг Теодора.
Вильгельм Тюрнагель хоть и был игроком «Шторма», вокруг которого всё крутилось на игровом поле, не участвовал в этих мероприятиях. Он не ходил больше в трактиры, с тех пор, как запретил себе посещать «Подсолнух».
Пит Шмитц в течение длительного времени слышал в своём трактире много разговоров о Вильгельме Тюрнагеле, но возможности с ним познакомиться у него не было. В конце концов, из любопытства, он сходил на игру электриков. Уже через час он тоже стал фанатом Вильгельма. С этого момента дело приняло совершенно другой оборот. Никто пока ничего не знал, и меньше всего тот, кого это касалось — Вильгельм Тюрнагель.
В «Подсолнухе» опять собралось много народа. Была суббота, вторая половина дня. Футбольный клуб «Шальке» играл на чужом поле. Как всегда, у стойки встретились четыре друга Тео: Йохан Шумахер, Юпп Масловский, Фред Шиковяк и Карл Яворовский. Первым, как всегда, появился Масловский, а последним — Яворовский. Этот порядок у них был всегда. Масловский, старший горный мастер на пенсии, имел в своём распоряжении массу времени; Яворовский, активный агент фирмы по продаже стиральных средств, появлялся всегда в последний момент, когда у него заканчивался рабочий день.
— Где ты пропадал так долго? — встретил его вопросом Масловский.
— Тебе легко говорить, — ответил Яворовский. — Деньги сами не бегают за мной, это я должен гоняться за ними. Два клиента, которым именно сегодня, в субботу, пришла в голову мысль о том, что им нужны новые поставки, держали меня на телефоне. Я мог бы им сказать, что дед Мороз принесёт! Тео, налей пиво, в горле пересохло. Как дела в Брауншвайге? Результат уже есть?
Команда «Шальке» играла в Брауншвайге. Результата пока не было.
— Что у вас нового, господа? — спросил Яворовский остальных.
— У Йохана, — сказал Шиковяк, показывая на Шумахера, — теперь новый статус.
— Здорово! А что произошло?
— На прошлой неделе он стал дедушкой. В первый раз.
Яворовский рассмеялся, глядя на Шумахера, и сказал:
— Поздравляю, Йохан! Что по этому поводу сказала твоя жена? Она была рада?
— Моя жена?
— Да.
— Наоборот, — усмехнулся обувщик. — Она мне чуть глаза не выцарапала.
— Почему? Я не понял.
Шумахер опять усмехнулся.
— Потому что я ей сказал: «Анна, теперь никто не может меня упрекнуть в том, что я сплю с бабушкой».
Шутка была не новой, но, несмотря на это, все засмеялись. Кто-то сказал:
— Очень хорошо! Надо запомнить, чтобы и своей старушке так сказать.
Яворовский продолжил собирать информацию. По делам фирмы он всю неделю находился в разъездах, поэтому по субботам, встречаясь с друзьями, у него была потребность выяснить, что произошло в его отсутствие — если что-то произошло.
Тео Бергер был следующим, к кому он обратился.
— А как у тебя дела? Всё в порядке?
— Нет, — проворчал Тео.
— Нет? Кто-нибудь заболел?
— Нет, но можно так сказать.
— А в чём дело?
— Моя старуха всё время говорит о раке, с тех пор, как жену Пита Шмитца — ты его знаешь, это мой кёльнский друг — выписали из больницы после операции. А что с моей дочкой происходит, я вообще понять не могу.
— С Марианной?
— Да, она бродит по дому, как привидение, — преувеличил Тео. — Иногда и десяти слов за день не скажет.
— А что с ней случилось?
Тео наклонился через стойку и прошептал Яворовскому на ухо: