— Спокойно, Тео, — сказал Шумахер. — Генрих просил передать, что ты его не сможешь выгнать, даже если захочешь: он уйдёт от тебя сам и устроится к Питу Шмитцу.
— К кому?
— К твоему другу Шмитцу. Здесь, в твоём трактире, сказал он откровенно, скоро так и так нечего будет делать.
— Что?
— Он сказал, что от тебя скоро уйдут все фанаты «Шальке».
Для трактирщиков нет ничего страшнее, чем уменьшение конъюнктуры. Поэтому они находятся под постоянным страхом, что дела у них вдруг пойдут хуже.
— Почему фанаты «Шальке» от меня уйдут? — спросил Теодор уже довольно спокойно.
— Это связано с этим охотником за приданым, как ты его называешь, — сказал Шумахер.
— Каким образом?
Этот вопрос потребовал ответа, во время которого друзья основательно и убедительно доказали Тео, что это он способствовал тому, что новому Пеле или Францу Беккенбауэру не было оказано уважения. И теперь Тео несёт ответственность за то, что этот человек хочет оставить город Гельзенкирхен и, конечно, «Шальке».
Карл Яворовский, как самый красноречивый, не щадил Тео. Он высказал ему всё в глаза и добился большого эффекта, когда известие о том, что Тюрнагеля купит ФК «Кёльн», связал с вопросом:
—Знаешь, кто указал на него?
— Кто?
— Твой друг Пит Шмитц.
Всё можно вытерпеть, но только не это.
— Что я должен делать? — простонал беспомощно Теодор. — Я не мог всего этого предположить.
— То, что ты должен сделать, проще всего на свете, — сказал Яворовский. — Ты дашь своё согласие на то, чтобы он стал твоим зятем.
Тео вздрогнул.
— Это привяжет его к нашему городу, — подтвердил Шумахер.
— Нет, — возразил ещё раз Тео, — этого вы не можете требовать от меня. У моей дочери должна быть более достойная партия — ни с кем попало. Она принесёт с собой в приданое четверть миллиона!
Лучше бы он этого не говорил.
— Теперь вы видите, — сказал Шумахер остальным, — сколько он у нас из кармана вытянул.
— Не у вас, — возразил, улыбаясь, Теодор. — В основном, выиграл в лотерею.
— В лотерею? Когда?
— Недавно.
— Сколько?
— Сто девяносто тысяч марок.
— Скооолько? — воскликнули Йоханн, Юпп и Карл хором.
— От судьбы не уйдёшь, — улыбнулся Тео.
— И ты говоришь нам об этом только сейчас? — упрекнул его Шиковяк.
— Ваш праздник от вас не уйдёт, это я обещаю. — Тео вернулся к старой теме. — Ну, теперь вы видите, что для дочери я могу пожелать кого-нибудь другого, а не этого переселенца?
— Переселенца? — повторил Яворовский с иронией. — Охотника за приданым? — Он посмотрел на Тео и покачал головой. — Скажи-ка, ты, чокнутый? Сколько мы должны тебе ещё разъяснять, что скоро он деньги будет получать в Бундеслиге? И примерно за один только год их будет вдвое больше, чем весь твой смехотворный выигрыш в лотерею! И ты не сможешь больше ничего изменить!
Теодор Бергер не был бы Теодором Бергером, если бы перестал сопротивляться.
«Ребята, — подумал он, — это я понял уже четверть часа назад. Ну что это такое, когда человек долго упирается, а потом быстро уступает?»
Последний его вопрос подтвердил это.
— А кто мне гарантирует, что он в скором будущем не получит травму, из-за которой станет спортивным инвалидом?
Этот риск никто не захотел брать на себя.
***
Знаменитое «хождение в Каноссу» одного германского кайзера к Папе, которое произошло в средние века, вошло в историю. Это выражение стало синонимом унижения.
Теодор Бергер не был кайзером, а Вильгельм Тюрнагель не был Папой, однако то, что сделал Теодор, было классическим «хождением в Каноссу».
Тео узнал адрес Вильгельма, позвонив на фирму «Электро-Шторм». Адрес ему дали без промедления, так как он сказал, что должен переслать ему почту.
Это произошло в один из вечеров. Вильгельм сидел за книгами, когда перед ним возник Теодор, которого впустила хозяйка комнаты. Перед этим он выпил три или четыре рюмки, для поднятия духа. Они должны были прибавить ему уверенности в этом предприятии.
— Вы должно быть удивлены, увидев меня, господин Тюрнагель, — начал он.
Это предположение подтвердилось.
— Да, — сказал Вильгельм.
— Я пришёл… я пришёл…, — Тео решительно не хватало еще две-три рюмки. — Извините, — прервался он, — у вас не найдётся немного водки? У меня боли в желудке, — обосновал он свою просьбу.
— Ром, — сказал Вильгельм. В последнее время он стал добавлять немного рома в чай.
— Я заберу свои слова назад, — обещал Теодор, — если вы опять переедете жить в гостевой дом.