— Ты куда?
— К нему.
— Чтобы тебя покусала эта дикая обезьяна? Ты получишь такой же отказ, как и я!
— Я хочу сама убедиться в этом, — сказала Сабина. — И если это так, то я как мать по крайней мере использую все средства, чтобы уберечь моего ребёнка от несчастья.
— Ты никуда не пойдёшь! Я приказываю тебе!
— Тео, — сказала совершенно новая Сабина, — ты мог приказывать и делал это всегда, но теперь меня это больше не интересует, ты понял?
После этого она вышла из комнаты, а у Тео не было никакого желания бежать за ней и преградить ей дорогу. Он спрашивал себя, какие ещё события, поставившие мир с ног на голову, ему предстоит сегодня пережить. Он сел и включил телевизор. Вим Тоэлке задал вопрос, почему Наполеон, когда перед ним стоял Гёте, удивился тому факту, что его генералы не пишут стихи. Кандидат ответил, что низкорослый великий корсиканец этому удивился, так как с… В это мгновение пропал звук, и Тео отчаянно пытался важную часть ответа кандидата прочитать по губам. Это у него не получилось. Когда звук снова появился, Вим Тоэлке задал вопрос, что делает восьмая заповедь с девятой симфонией Бетховена. Этот вопрос Тео пропустил, так как он в большей степени интересовался историей и литературой, а религия и музыка интересовали его меньше всего. Он заснул.
Проснулся он лишь тогда, когда услышал шум в прихожей. Это вернулась Сабина. По её виду можно было понять, что она не добилась успеха, во всяком случае, не того успеха, на который рассчитывала.
— Где Марианна? — спросила она. — Как всегда в своей комнате?
— Я её не видел, — ответил Тео.
— Пойдём, мы должны с ней поговорить.
— А что было у него?
— Пойдём.
Марианна сидела за письменным столом в своей уютно обставленной комнате и, не отрываясь, смотрела на глобус, который её подарили на Рождество.
Сабина непроизвольно сказала:
— Дочка, убери его!
Так как Марианна не отреагировала, Сабина сама взяла глобус и поставила его на шкаф. Потом села. Тео последовал её примеру.
— Я была у Вильгельма Тюрнагеля. — сообщила Сабина.
Марианна ничего не сказала. Только её глаза, которыми она посмотрела на Сабину, сделались большими и вопросительными.
— Твой отец тоже, — добавила Сабина.
После этого точно таким же взглядом дочь посмотрела на Тео.
— Я ничего не понимаю, — наконец сказала она.
— Ему нужна только ты, — объяснила Сабина.
— Я? — воскликнула Марианна.
— Да.
— Никогда! Я лучше умру!
Надо было видеть, как у Сабины перехватило дыхание. Её голос задрожал, но она быстро справилась с собой. Сабина понимала, что сейчас должна держать себя в руках.
— Да, я верю, — сказала она. — Ты лучше умрёшь. Ты уже давно на пути к этому и тебе кажется безразличным, что с тобой произойдёт. Но если ты не думаешь о себе, то подумай хоть немного о нас — обо мне, об отце… и о нём.
— О нём я вообще не думаю! — упрямо возразила Марианна.
— А он думает о тебе.
— Нет, мама, я лучше знаю. Я для него ничего не значу.
— Ты дура, если так думаешь!
— Но ты не знаешь, что произошло, — Марианна подумала о Ванде Крупинской. Она больше не хотела ничего слышать.
— Я уверена, ты не знаешь, что произошло на самом деле, — пояснила Сабина.
— Я знаю, мама, и давай больше не будем говорить об этом.
Сабина неуверенно перевела взгляд с Марианны на Теодора, который за это время не проронил ни слова, и спросила его:
— Ты хочешь ей что-нибудь рассказать?
— О чём?
— О твоём разговоре с Вильгельмом, когда мы уехали в Эссен за покупками?
— Нет.
— Тогда…
В это время в разговор вмешалась Марианна:
— Когда мы уехали в Эссен за покупками? В день, когда Вильгельм ушёл из дома? Почему? Теперь я слышу, что у тебя, папа, был с ним разговор. Почему ты мне об этом сразу ничего не сказал? О чём вы говорили?
— Я тебе ясно сказал, что я его не выселял. Так и было!
— О чём вы говорили, папа? — Марианна оставалась непреклонной.
Взглядом Тео обратился за помощью к Сабине, но от неё можно было не ожидать поддержки, скорее напротив, так как Сабина произнесла:
— Скажи ей! Всё остальное сейчас не играет роли.
— Тогда скажи ей сама!
Сабина повернулась с готовностью к Марианне.
— Твой отец объяснил ему, что ты ему не пара.
— Не пара? — повторила Марианна, в первый момент ничего не понимая.
— Что ты можешь рассчитывать на лучшую партию.
— О, Боже! — теперь Марианна всё поняла. — Это из-за его бедности.
Чтобы упредить её вспышку гнева, Сабина быстро произнесла:
— Твой отец хотел лишь, чтобы тебе было лучше. Впрочем, я тоже промолчала.