— Нет, дурачок! — она испугалась. — Извини, я не хотела этого говорить, но я сейчас совсем растерялась. И это не удивительно. Сначала я думала, что ты меня не любишь, а сейчас узнаю, что любишь меня — это может любого сломать. Где же правда? Ты меня любишь, или нет?
— Я тебя люблю.
— Вильгельм, я тебя тоже люблю! — воскликнула она и ожидала, что сейчас он обнимет её, зацелует и вообще может делать с ней всё, что захочет.
Однако ничего не случилось. Вильгельм остался сидеть.
— Я люблю тебя, — повторил он очень серьёзно. — Но это ничего не меняет в нашей ситуации, Марианна.
Свет в её глазах погас.
— Что это значит?
— Что я согласен с мнением твоего отца, и тебе нужен другой мужчина.
— Я не хочу никакого другого мужчину.
— Мы подошли бы друг другу, если бы ты, как это принято в капиталистическом мире, была бы такой же бедной, как и я.
Марианна долго не раздумывала.
— Скажи, ты это серьёзно? — спросила она.
— Да.
— Ну, хорошо, решение можно принять легко. Послушай, что я тебе сейчас скажу, и это тоже серьёзно: я отказываюсь от своего приданого, и мы оба начинаем с нуля.
— Нет, — покачал он головой, выказывая упрямство, о котором она не могла не знать, — ты отказываешься от четверти миллиона, а я этого не хочу.
— Четверть миллиона? Кто тебе это сказал?
— Твой отец.
— Тогда он тебе рассказал больше, чем мне. — Неожиданно она рассердилась. — Что ещё вы здесь обо мне говорили? Какие ещё сплетни?
— Никаких! — убедительно ответил Вильгельм. — Должен тебе сказать, ты подходишь для меня без всякого приданого.
— Ну, хорошо, — сказала Марианна и снова успокоилась. — Тогда будем считать эти пункты окончательно улаженными!
— Но есть ещё один, — сказал Вильгельм.
— Какой?
— Ты считаешь, что я способен на очень плохое дело, в которое поверила.
— О чём ты говоришь? — спросила Марианна, хотя знала ответ.
— Об изнасиловании.
Марианна посмотрела на него долгим взглядом.
— Нет, нет, нет, это не так, Вильгельм. Я признаюсь, что считала так, но я в это больше не верю. А то, что я так считала, можно объяснить моим безграничным разочарованием в тебе, моей ненавистью, отвращением, презрением. Ты меня покинул, а я тебя очень любила. Я думала, что ты просто поиграл со мной, и я должна была так подумать. Такой мужчина способен на всё. Я признаюсь, что думала так до сегодняшнего вечера, хотя меня одолевали сомнения, когда я увидела некоторые противоречия в утверждениях этой женщины. Но побеждали во мне всё-таки разочарование и ненависть. Сегодня вечером я уже говорила, что ненавижу тебя. Какая глупость! Между тем, я знаю, что ты не заслуживаешь ни отвращения, ни презрения, что это моё большое заблуждение из-за безрассудного мнения, что ты способен на изнасилование. Ты должен меня простить. Я не знаю, почему эта женщина тебя оговорила. Я уверена, что в её рассказе нет ни слова правды. Возможно, что она всё это выдумала, а позже восприняла как действительность. Я думаю, что на такое способены душевнобольные, такие случаи происходят. А ты что думаешь?
Вильгельм испытывал большое искушение поддержать Марианну в её вере, но преодолел этот соблазн. Марианна должна услышать правду и решить, любит ли она его.
— То, что я скажу, причинит тебе боль, — ответил он.
— Почему?
— Потому что я скажу тебе откровенно, что от реальности ты слишком отдалилась, думая, что она это всё придумала.
Марианна поняла. В её глазах появился страх.
— Вильгельм, — тихо произнесла она, — не разрушай, пожалуйста, всё ещё раз. Не имеет значения, хоть не совсем, а наполовину, но ты её изнасиловал?
— Нет.
— Но что тогда?
— Я переспал с ней.
— Без насилия? По согласию?
— Да.
У Марианны возник вполне естественный интерес.
— Она не показалась тебе старой?
— Даже слишком.
— Но всё же ты сделал с ней это?
— К сожалению.
— Я этого не понимаю. Хотя, нет, — прервала она себя, — понимаю. Она соблазнила тебя по всем правилам этого искусства.
— Да, — кивнул он и мгновенно подавил усмешку, — можно и так сказать. Хотя я и сам оказался не лучше.
— Значит, ты признаёшься в том, что ты слабый мужчина?
— Да.
— И что ты раскаиваешься?
— Да.
— И что подобное больше никогда не случится?
— Нет.
— Тогда я тебя прощаю.
Она говорила это так возбуждённо, что Вильгельм был просто очарован. Последние остатки его внутренней сдержанности, воспитанной им в себе, разрушились, и все желания Марианны исполнились. Он её целовал и ласкал, целовал и ласкал так, что у неё перехватило дыхание. Страсть Вильгельма перешла к ней, а от неё к нему. Результат был неизбежен.