Меня словно жалит тысяча ос одновременно. Все тело разрывает боль. Хочется бежать в обратную сторону от этих глаз, что смотрят на меня слишком откровенно. Кажется, что для всех становится очевидным, что было между нами. Глеб смотрит на Эмира, а потом на меня, не понимая этого зрительного контакта. А мы словно сражаемся на клинках.
Мне одновременно хочется сгореть от стыда и убить этого самодовольного индюка, растерзать его тело в знак мести, стереть с его лица самодовольную улыбку.
— Пусть смотрят. — позволяет он, поглаживая львёнка властной рукой. Каждое его поглаживание вызывает во мне неприятные воспоминания. Точно также он приглаживал мои волосы во время минета. Видимо такую же аналогию проводит и он, потому что его губы растягиваются в плотоядной улыбке. Он смотрит на меня, как на кусок мяса к употреблению.
Выпрямляю спину, гордо вскидывая подбородок, делая вид, что рассматриваю львов, хотя мне они интересны в последнюю очередь. Передо мной настоящий царь зверей. Меня не покидает желание схватить Глеба за руку, почувствовать его тепло, чтобы успокоиться. Рука даже тянется, почти зависает в воздухе, но отдергиваю себя, потому что не хочу провоцировать этого мужчину. Нам хватило тюрьмы. Знаю, что если он захочет — отымеет прямо здесь, на спине львицы. Его никто не остановит.
Эмир демонстративно рассматривает мою футболку, чувствую как он высматривает контур груди и вспоминает о выступающих сосках. Приходится скрестить руки, чтобы прекратить это.
Парни тоже узнают гоп-компанию, тушуются. Все усиленно делают вид, что им интересно. Хотя каждый из нашей компании мечтает дать деру. Даже понимая, что парни ничего не смогут сделать арабам, что было бы глупо ввязываться в драку, мне все равно становится стыдно за них. Не могут защитить своих девушек.
Это угнетает меня и начинает вновь отталкивать от Глеба.
— Подожду в машине. — все же не выдерживаю. Трудно находиться рядом с человеком, который совершил над тобой насилие. Во рту пересыхает, чувствую толстый хер в своём рту, натирающий горло. Это воспоминание никогда не сотрется из моей памяти.
— Я с тобой. — Глеб нагоняет меня и обнимает за талию. В эту минуту испытываю, что-то космическое, парень обнимает меня за талию, так интимно и решительно он не обнимал никогда меня. В нем просыпается мужская сила, его толкает ревность. — Ты как? Тебя от этого мужика колбасит, он тебе сделал что-то?
Мне бы хотелось рассказать всю правду, открыться перед Глебом. Это бы стёрло образовавшуюся преграду между нами и отношения вновь бы потеплели, но Лиза права — парни не поймут. Может быть потом, но не сейчас, ни на Мадагаскаре.
— Все супер, Глеб. — прижимаюсь к нему и кошусь на мужчину, который продолжает смотреть на меня неотрывно. Хотя не понимаю, на что смотреть?
На мне безразмерная белая футболка без каких либо рисунков и обтягивающие лосины до колена красного цвета. Ничего вызывающего. Я напоминаю мальчика с длинными волосами. Сама на себя бы не посмотрела.
Экскурсия теряет магию после этой встречи. Яркие краски Мадагаскара блекнут, даже лемуры не пробуждают тех чувств на которые я надеялась. Нервозность искажает все. Постоянно оглядываюсь. Всюду мерещатся зеленые глаза, преследуют меня. Кажется, что они снова придут за нами.
Лиза тоже, как натянутая струна, избегает Игната. Мы храним тайну, которая отстраняет нас от парней.
— Может быть скажешь мне правду? — Глеб застаёт меня врасплох своим вопросом. Ловит меня в холле гостиницы, когда Лиза с Игнатом задерживаются у стойки ресепшена, чтобы взять ключи. — Ты забросила блог, почти не уделяешь ему внимание. Это не похоже на тебя, крошка. Обычно, ты всегда светишься, такая веселая, а сейчас ходишь мрачнее тучи.
— Глеб, просто я тогда очень испугалась… — оправдываюсь я, облизывая губы, и прижимаясь щекой к торсу. Слышу, как его сердце бьется, вдыхаю его запах. — Нас могли посадить, это серьезно! Когда увидела этих уродов страх нахлынул на меня вновь.
Я почти говорю правду, умалчиваю про то, что этот мужчина заставил меня сделать. Меня даже передергивает при воспоминании, хочется поскорее закрыться в номере и смыть с себя касание его взгляда.
— Все позади, Викки. — он целует меня в макушку и мне становится тепло на душе. — Этот Эмир думал, что ему можно все, что он захочет, но обломался!
Слова Глеба раздирали душу. Ах. Если бы он знал, как не прав. Этот Эмир может получить все, что ему захочется. Он уже получил больше, чем нужно было. И ты ничего не сделал и вряд ли сделаешь… Это не в твоих силах.