— Прошу… хватит… — мысль, что оргазм настигнет меня в такой позе ужасает и заставляет возбудиться сильнее. Порочные движения Эмира, искусника-соблазнителя, не останавливаются, только наращивается темп.
— А! — меня вскрывает, срывает крышу и я больше не могу отдавать отчет происходящему. Все тело становится невероятно легким, словно пластилиновым, послушным только ему. От оргазма я даже забываю дышать, просто умоляю его прекратить это. Мне хорошо до боли, до судорог в ногах. — Ах… Ахм… д…
Аль-Мактум лишь смеется и привстает, удобно устраиваясь между моих ног. У меня не остается сил на сопротивление, я послушно обхватываю его торс ногами. Когда он вновь подхватывает мои ноги под коленками и входит с одного толчка, заполняя меня до отказа, я вскрикиваю и прижимаюсь сильнее, чувствуя жжение внутри. Неприятная боль резко охватывает тело, но быстро отступает…
Все. Вот и все…
Он даёт мне пару секунд привыкнуть к его размеру, если к нему вообще можно привыкнуть. Меня как будто на кол посадили, изнутри распирает. Кажется, что даже живот вздулся от его прикосновения. Чувствую венки на его стволе всем телом, они пульсируют и ласкают меня изнутри.
Ахмед начинает двигаться медленно, растягивая меня, еле двигаясь в узком проходе. Мне некомфортно, непривычно от его присутствия внутри меня, но я не чувствую неприязни или неправильности. Наоборот, с каждым новым толчком мне становится приятнее.
Мой взгляд на Ахмеда меняется, приобретает новые краски. Он становится не просто арабом, безликим Эмиром, он приобретает новые черты… он тот, кто сейчас занимается со мной сексом на своей кровати, толкаясь до самой матки.
В его глазах возбуждение острее ножа.
Аль-Мактум ускоряется, рыча как дикий зверь, он напоминает мне яростного быка; проникая глубже и глубже, дотрагиваясь почти до сердца. Я на грани потери сознания, меня накрывает сумасшедшее блаженство. Все мои мысли чувства сконцентрированы вокруг ритмичных движений, разгоняющих по моим венам кровь в три раза быстрее.
Ахмед делает легкие круговые движения и со смехом похлопывает меня по клитору, от его варварского обхождения набухшая плоть не выдерживает и я снова шумно кончаю, крича что-то неприличное.
Я даже не заметила, как вцепилась в его кожу, оставляя кровавые полосы; не обратила внимание, что подмахивала навстречу ему, желая увеличить получаемое удовольствие. Прижималась как утопающий к спасательному кругу. Поддалась животному инстинкту, звериному желанию покориться самцу, отдаться полностью.
И теперь, когда белое семя Аль-Мактум залило мой живот, я лишь могла еле приоткрыв глаза, облизывать пересохшие губы, стараясь не смотреть в глаза Эмира, который поглаживал моё бедро.
— Я в тебе не ошибся. — тихо сказал он, подхватывая меня на руки и унося в ванную.
На пледе кровати осталось кровавое пятно, которое символизировало о том, что я стала женщиной. Сейчас. Под ним, получая адски неприличное удовольствие для первого раза. Так бывает?
Член Ахмеда все еще был каменным и при движении стучал по мне, на головке виднелись белые капельки и слегка розовые, окрашенные моей кровью.
Я зарылась ему под мышку, чтобы не смотреть на все это.
Кто-то тискал меня, неприлично гладил между ног, проникая неглубоко пальцем. Моё тело проснулось намного раньше меня, отзываясь на эту ласку. Когда палец скользнул пальцем в попу, порочно наполняя ее, я проснулась окончательно, открывая глаза и подскакивая на кровати.
Далеко убежать не получилось, потому что Ахмед продолжал держать меня, а его палец растягивал мою попу.
Внутри меня все похолодело от страха, что место пальца займёт его здоровенный хер, я еще не привыкла к мысли, что у нас был классический секс, что говорить об анальном.
— Доброе утро. — тихо сказал он мне в ухо, удерживая все также на боку и отодвигаю ногу в сторону, чтобы ему было легче проникнуть в меня.
Я с такой легкостью приняла его, что мне стало стыдно. Была готова в любое время. Мокрая от любого его прикосновения.
Аль-Мактум жестоко поцеловал меня, прикусывая кожу до синяка, оставляя след, помечаю меня. Стискивает моих девочек так властно, что даже начинаю сомневаться — чьи они, мои или его? Он напоминает дикое животное, которое вот только выбралось из леса. Он берет меня рваными толчками, полностью выходя и врываясь обратно, раскрывая складочки. Я так остро все чувствую.
Сжимаю руками простыни и, закусив подушку, хмыкаю, издавая разнузданные стоны.