— Зачем тебе я? У тебя есть невеста. — с особой болью вспоминаю утренний разговор, его признания в любви незнакомой девушке.
— Мне нравится твоя тугая дырка, местные изрядно растянуты. Да и драть тебя можно без резинки.
Лучший комплемент из всех, что я слышала в своей жизни. Просто есть, чем теперь гордиться.
— Я улетаю. — резко говорю ему, чувствуя как внутри меня все отмирает от отчаяния. Хочет растоптать меня окончательно. — Мне нужно домой. И мне противно быть с тобой. Ты спрашивал, почему я сегодня была в откровенном купальнике? Потому что меня тянет к моему другу. Я бы хотела ему отдаться. Мне жаль, что ты украл у меня возможность подарить ему свою невинность.
— Хотел бы я посмотреть, как ты улетишь, когда авиасообщение закрыто. — усмехается он, глядя на меня своими зелёными глазами. Он пожирает меня, игнорируя мои слова. Вижу, как он раздевает меня, не прикасаясь ко мне. От него исходят волны радиации, поражающие меня и разлагающие.
Не хочу верить его словам, я найду как добраться домой. Мне нужно бежать отсюда поскорее ради отца и самой себя. Каждая минута рядом с ним ядовита для меня, отравляет. Захлебнусь собственной кровью.
— Не переживай, я найду, как улететь. — хрипло говорю я, отходя от него на, как мне кажется, безопасное расстояние. — Лишь бы тебя не видеть. Лишь бы не касался своими руками меня! Мне никогда не отмыться после такого. Ты отвратителен.
— Я уже слышал, как противен, а потом слышал, как ты умоляла меня не останавливаться. Стонала так, что уши закладывало, просила еще и еще. Или ты так скучаешь по моему херу, что без него с ума сходишь? — Ахмед начинает двигаться, приближаться ко мне, а я пячусь назад, пытаясь сбежать подальше. Но куда?
Упираюсь спиной в стенку и в панике оглядываю комнату.
— Чтобы было не так отвратительно, я представляла другого. — для чего-то выдаю я, пытаясь уязвить его самолюбие, как еще заставить его отпустить меня? Ему должно надоесть. Когда станет скучно, он отпустит.
Эта мысль озаряет меня. Ахмеду нравится моё бунтарство, его забавляет моё сопротивление. Так может быть стать такой как все его шлюхи?
Я тут же снимаю халат, резко распахиваю его и откидываю в сторону. Убираю волосы за уши, движения получаются деловитыми и практичными. Щипаю соски. Становлюсь на колени и смотрю на него, придерживая руки по швам.
Выгляжу комично как школьница.
— Я отсосу? — спускаю его шорты. При виде его обрезанного члена каждый раз поражаюсь его размерам. Пугаюсь. Стараюсь вложить в выражение лица максимум безразличия. Провожу ладонью по стволу. — Как Вы хотите, чтобы я сама его вылезала или отодрать меня, как в тюрьме? Как Вам больше нравится? Как скажете, так и сделаю. Обслужу по первому разряду.
Обхватывая дубину губами, испытываю мандраж. Кажется, подавлюсь им, но стараюсь сохранять лицо. Делать все, чтобы создавалось впечатление, что я просто работаю. Максимум безразличия.
Эмир запускает руку мне в волосы, запрокидывает ее.
— Значит ничего не чувствуешь? — спрашивает он и проводит дубиной по губам, немного проникая мне в рот.
— Схожу с ума от Вашего члена. Он самый большой и красивый из всех, что я видела Просто леденец на палочке. Хочу, чтобы Вы трахнули меня по самое горло. Засадили по самые гланды. Меня возбуждает, когда мужчины ведут себя так дерзко. Покажите, что умеете, Ваше Величество. — по его хватке чувствую, что ему это не нравится. Его раздражает, что я веду себя как шлюха. — Эмир, трахните меня.
Высовываю язык и очень пошло облизываю ствол, делая все, чтобы жест казался отвратительным.
Глаза Эмира темнеют, он напоминает кота, дикого тигра. Сейчас сделает выпад, разорвёт меня в клочья. Это заводит меня, но сегодня я готова себя контролировать. Мысли об отце и необходимости выбраться отсюда поскорее отрезвляют мои куриные мозги.
— Хочешь быть шлюхой? А знаешь, как я веду себя со шлюхами? — его голос грохочет.
Ахмед поднимает меня на ноги и разворачивает к себе спиной. Резко разворачивает и жестоко ударяет по попе, дергаюсь, но не издаю и звука. Стараюсь хранить тишину, вгрызаюсь зубами в губы.
— Я откупорю твою жопу… — хрипло говорит он мне на ухо, поглаживая спину. Не ведусь на провокацию, ничего не говорю. Он же разминает мои ягодицы, готовится. — Тебе уже не так нравится?
Меня спасает от ответа звонок на мой телефон, на котором загорается имя Глеб с сердечками и фотография друга. На ней Глеб без рубашки, демонстрирует свой пресс, не такой шикарный как у Эмира, но все равно достойный.
Аль-Мактум берет в руки и телефон и долго смотрит на него. Рассматривает Глеба.