Мне снятся разные сны. И все они плохие. Все они заканчиваются одним. Папа в них умирает на больничной койке, испуская последний вздох, подключённый к аппарату искусственного вентилирования легких.
— Ви. Вика… Вика! — периодически я слышу голос Лизы, который пытается заставить меня проснуться. Иногда я пытаюсь открыть глаза, чтобы посмотреть, что происходит вокруг меня, но от жара у меня так горят глаза, что не могу удержать их открытыми. Тьма не отпускает меня, держит цепкими лапами.
Лиза.
Сейчас мне становится безразлично на все: что подумают парни, что потом скажет Вика.
Единственное, что меня сейчас заботит — спасти ей жизнь.
У Ви температура сорок и страшная лихорадка, она бредит с закрытыми глазами, все симптомы нового вируса. Если сейчас обратиться в больницу, значит ее закроют там, не разбирая больна она или нет. Она иностранка и у нее нет страховки, она просто умрет в местной больнице.
Не раздумывая, я набираю номер Рафа, держу телефон дрожащими руками. Он должен помочь, я уговорю его, чего бы мне это не стоило.
— Раф, Ви заболела, у нее температура сорок, у нас нет страховки, и я не знаю, что делать! — к концу у меня голос срывается на плач. Реву в захлёб, ощущая свою беспомощность. Он говорит что-то непонятное, ругается на арабском и отключается.
Значит ли это, что он поможет?
Через пол часа в гостиницу прибывает Раф с врачом. Невысокая женщина смотрит на нас немного затравленно, нерешительно подходит к подруге и меряет ее температуру, осматривает глаза, горло, тело, ощупывает ее.
Все это время я стою рядом и внимательно слежу за ее движениями.
Что-то говорит. Не слова ни понимаю. Смотрю на Рафа глазами полными надежды.
— Это просто лихорадка. Простудных симптомов нет, ей нужно просто хорошо выспаться, отдохнуть и поесть. Это нервное. Она вколет сейчас снотворное, чтобы подруга спала без снов и набиралась сил.
С облегчением выдыхаю, обнимая мужчину. Я так благодарна ему за эту помощь.
— Она останется здесь. — заключает он, приобнимая меня в ответ. — Это приказ Аль-Мактума.
— Ты сказал ему?
— Обязан был. — РАФ притягивает меня и как настоящий варвар впивается в губы, терзает их и не дает сделать даже вздох. Его могучая фигура стискивает меня до хруста костей. — Элина, личный врач Эмира, у нее золотые руки.
— И он разрешил ей поухаживать за Ви? Сколько мы должны?
Раф лишь усмехается, продолжая мять мою попу. Понимаю, что он не скажет мне ни слова.
Виктория.
— Сколько я спала? — сразу же спрашиваю у незнакомой женщины, которая смотрит на меня широко распахнув глаза, как на инопланетянина. Она качает головой и ничего не говорит. — Вы не говорите по-английски?
— Нет. — за нее отвечает Лиза. — Это врач Аль-Мактума. Ты была в отключке три дня…
От ее слов меня снова кидает в озноб, не понимающе смотрю на женщину, отползая назад.
— У тебя был жар и температура, я очень испугалась, поэтому позвонила Рафу. — подруга садится рядом со мной, берет меня за руку и слабо улыбается. — Знаешь, если он прислал к тебе своего личного врача, значит, ты ему не безразлична.
— Не говори глупости, Лизон. Жест Эмира, облагодетельствовал рабов. Не более того. Не нужно было ему звонить.
— Не думаю так. Может стоит попросить его о помощи? Или хотя бы сказать спасибо? — недоверчиво смотрю на подругу и благодарственно киваю женщине. — Как бы ни было, Ви, он прислал к тебе врача и не дал отчалить на тот свет. Ты была совсем плоха!
Чувствую себя я и вправду намного лучше.
— Дай мне телефон. Мама звонила, наверное… — принимаю от подруги мобильный. Множество пропущенных сигнализирует о нехорошем. Я не отвечала ей три дня.
У меня вновь начинает кружиться голова.
— Мама. — голос срывается с первых слов. Панически боюсь услышать плохие новости.
— Я говорила тебе не лететь так далеко! Говорила, что Вам делать на том Мадагаскаре? Слетала? Погуляла? Все, можешь не возвращаться. Тебе за прогулками даже нет дела, что с твоим отцом, а может быть, когда ты вернёшься, его уже не будет в живых! — Мама кричит так громко, что всем слышен ее крик.
От ее слов начинает болеть сердце. Агония растекается по всему телу, чувствую приступ паники.
Не успеваю сказать и слова в свою защиту, оправдаться или объяснить, что-либо. Гудки раздаются намного быстрее.
Больше она не поднимает телефон, не отвечает на мои звонки. Мама больше не хочет со мной разговаривать. Это душит.
Я долго плачу, меня просто ломает и бросает из стороны в сторону. Лизе и доктору не сразу удается меня успокоить, но даже потом я долго молчу и просто смотрю в окно.