Незнакомца забавляет моё предложение, он даже смеётся низким, грудным смехом. Этот смех не заражает, не вызывает улыбку, он пробирает до костей, напускает страху, делает больно. Даже глаз начинает дергаться.
— Ты не поняла еще, малышка? Одно моё слово, и Вы либо выйдете отсюда или же отсасывать друг дружке будут Ваши дружки, а Вы с подругой пойдёте на мясо тюремным авторитетам.
— Все, что я поняла — ты мудак, которому не дают женщины по собственной воле! Кто ты такой, чтобы угрожать нам? — перехожу на английский, отпуская Лизу, и выпрямляюсь. Смотрю ему прямо в глаза, подходя ближе к решетке, сплевываю на пол, попадая на его безупречные мокасины. — Наше посольство нас вытащит.
— Заставлю отработать каждое грубое слово твоим грязным ротиком. — мурлычет он. — и никакое посольство вам не поможет. Вашего посла зовут Олег Рубинин, могу позвонить ему и попросить передать вашим родным, чтобы не ждали, Вы с подругой остаётесь здесь вылизывать хуи. — он отвечает мне на английском, даже бровью не видя. Английский у него идеальный без акцента.
Лиза от его слов всхлипывает и начинает судорожно плакать.
— Ну проси, прямо здесь. — с вызовом говорю я, скрещивая руки. Если полицейский продажный, это еще не значит, что у них хватит сил подкупить всех. Грязный ублюдок поплатится за весь этот цирк и издевательство. Карма нагнёт и отымеет его.
Негр говорит что-то ему на местном и они оба пошло смеются, показывая на меня пальцем, после чего Незнакомец достаёт телефон и показывает мне экран. На экране арабица, при виде которой я сглатываю и нервно смотрю на него.
Парень вбивает текст в поисковике и заходит на сайт, на котором буквы уже русские и английские. Сайт МИД. Он находит номер горячей линии и набирает его. Я нервно облизываю губы, жду, когда он отобьётся. Он же просто берет меня на понт, ждёт, когда я отступлюсь.
Женский голос устало сообщает:
— Добрый день! Горячая линия посольства Мадагаскара. Чем я могу Вас помочь?
— Добрый день, Мари, это Ахмед Аль-Мактум. — он поддаётся вперёд, чтобы сократить дистанцию между нами. Наши лица почти соприкасаются. Он говорит так хрипло на русском. — Я потерял номер Олега, переадресуешь?
— Конечно, сайд. Переключаю.
Несколько секунд на той стороне провода раздаётся незатейливая мелодия. Все это время отказываюсь верить в реальность происходящего. Цепляюсь руками за решетку, как за спасательный круг.
— Ассаляму ‘алейкум, Ахмед. — сонный голос приветствует Чеширского кота на чистейшем русском. — Что-то срочное?
— Ва-алейкум ас-салям, Олег. Хотел напомнить тебе, что ты мне должен деньги. — мужчина склабится, наслаждаясь тем, как мои зрачки расширяются по мере его разговора.
— Я отдам все, обещаю. Дай мне еще немного времени… Может я могу сделать что-нибудь для тебя?
— Я скажу тебе как ты расплатишься… — он обрывает разговор, скидывая телефон и делает неприличный жест, напоминая о минете. Теряюсь, не понимая, что мне делать дальше. Если он и вправду говорил с послом, то наши дела плохи.
— Это был не посол. — неуверенно говорю я, тайно надеясь, что это обман, парень пытается обвести меня вокруг пальца.
Слышу плач подруги, она хнычет, шмыгая носом.
Мой мозг лихорадочно соображает, тереблю край шорт.
Предлагать им деньги бессмысленно, у нас нет сумм, которые их могут заинтересовать. Как бы выкрутиться…
— Думаю, к ним нужно подсадить пару наших парней, они быстро станут сговорчивее…
— Нет. — вдруг говорит Лиза, переставая хныкать, отряхивая платье и стирая слезы. — вы нас отпускаете и не трогаете. Мы больше никогда не увидимся. Один минет, не больше… Ничего не снимается на видео. Вы оставляете нас в покое. Пообещайте.
Смотрю на Лизу с испугом, не веря своим ушам. Как можно согласиться сделать минет незнакомцу, отвратительному человеку? Подруга тронулась умом. Лучше умереть!
— Это всего лишь минет. Две минуты позора, но наши судьбы не будут сломаны. Лучше обслужить их один раз, чем каждый день грязных заключённых. — тихо говорит она, почти шепчет, стискивая кулаки. Подругу трясёт, но вид у нее решительный. — Я могу сделать все сама?
— Нет. — отрезает резко Незнакомец и тогда Лиза поворачивается ко мне и шепчет тихо, так чтобы ее слышала только я.
— Вик, пять минут отвратительного состояния и мы выйдем отсюда. Они ничего не сделают нам, парням. Это не секс. — она говорит сбивчиво, очень нервничает. В ее словах может и есть логика, но у меня срабатывает рвотный рефлекс даже от одной мысли об этом процессе.