Утверждение Я в качестве субъекта привело нас к концепции существования, отличной от модели эк-стаза. Взять на себя существование не значит войти в мир. Вопрос «Что значит существовать?» действительно отличается от вопроса «Что представляет собой объект, который существует?» Онтологическая проблема встает до раскола бытия на внешнее и внутреннее. Вписанность в бытие не есть вписанность в мир. Путь, ведущий от субъекта к объекту, от Я к миру, от одного мгновения к другому, не проходит через ту позицию, где существо пребывает в существовании, позицию, отмеченную беспокойством, которое внушает человеку собственное существование, чуждость до сих пор столь привычного факта, что он здесь, столь неизбежная, привычная — и вдруг ставшая непостижимой — необходимость брать на себя существование. В этом, в конце концов, и состоит подлинная проблема человеческого удела, безразличная к любой науке и даже эсхатологии и теодицее. Она не заключается в вопросе, какие «истории» могут произойти с человеком, какие действия соответствуют его природе, ни даже в том. каково его место в действительности. Все эти вопросы уже ставятся в заданном космосе греческого рационализма, в театре мира, где места полностью готовы к приему существующих. Мы же искали событие, предшествующее такому размещению. Оно касается значения самого этого факта: в бытии есть бытующие.