Я как мог, постарался успокоить несчастных женщин:
— Не беспокойтесь и не переживайте так, Лидия! Люция, не плачьте! Анна в безопасности, там, где я её спрятал, никаким ищейкам не отыскать след. На пятьдесят четвёртом километре Дмитровского шоссе у нас есть…
Тут я запнулся. Пожалуй, всё-таки не следовало раскрывать всем подряд существование опорных пунктов и Организации вообще.
— На пятьдесят четвёртом километре шоссе? — с ужасом спросила Люция. — В чистом поле? Но собакам ничего не стоит…
— Поверьте, она спрятана так, что ни графу, ни каким-то там обычным собакам её никогда не найти, — нетерпеливо сказал я.
Женщины странно переглянулись, и Лидия опять заговорила умоляющим тоном:
— Тогда отведите нас тоже туда, господин агент, если у вас в ФСБ есть такие серьёзные убежища — мы боимся за свои рассудки и жизни…
— Самое безопасное место сейчас здесь, — твёрдо сказал я. — Раз в долине нынче нет охранников и собак, раз все, как вы говорите, разъехались на поиски Анны, то пока вам лучше побыть в усадьбе. Я должен спасти из тюрьмы захваченного вашим мужем моего старшего коллегу. Вместе мы станем ещё сильнее и тогда уже заберём вас и вывезем из долины. Уверен, мы успеем до возвращения графа. К тому же я уже вызвал помощь от… от своего руководства. До конца дня или самое позднее, завтра утром подкрепление прибудет сюда, и тогда вам точно нечего будет опасаться.
Лидия и Люция вновь переглянулись.
— Ну что ж, — вздохнула старшая из женщин. — Вам, мужчинам, конечно, виднее. Мы слышали от Влада, что одиннадцатого мая им был пойман какой-то другой шпион. Его разместили здесь, вот в том здании. Идите за своим коллегой, господин Малинов. Там сейчас никого не должно быть, только один дежурный. Мы подождём вас на этом месте. Если ваш друг ранен, то мы поможем вам, если же он будет, как вы считаете, достаточно силён, то мы уйдём с вами.
Я немного поразмыслил. Если основные боевые силы графа и вся свора собак сейчас находятся вне долины, то мне действительно будет несложно вывести Рихтера из графской тюрьмы, а затем можно будет захватить какой-нибудь автомобиль и выехать через те же яхромские ворота, посредством угрозы оружием заставив постовых открыть створки.
— Ладно! Ждите здесь, — сказал я и с жалостью посмотрел на босые ножки женщин с трогательно поджатыми от холода пальчиками. Люция проследила мой взгляд и сказала:
— Не переживайте за нас, господин агент. Если нужно будет, мы пойдём босиком по битому стеклу, лишь бы только уйти от владычества отца. Идите и скорее возвращайтесь со своим другом.
Как же она похожа на мою Анну, вдруг подумалось мне. Только волосы длиннее, светлые и вьются… И бледная такая, в отличие от чуть смугловатой юной испаночки.
Я резко отвернулся и зашагал к дежурке. Вокруг было тихо, только лесные птицы продолжали насвистывать утренние песни. Ни лая, ни рычания собак слышно не было. Деволюмизировавшись, я прошёл на центральный пост охраны. И вправду, только лишь один охранник сидел за мониторами и вёл переговоры по рации. Точнее, кричал в микрофон передатчика:
— Третий! Третий! Ответьте первому! Третий! Что?! Не слышу! Третий, отвечай внятно, чтоб тебя!..
Я не стал отвлекать его от работы, подошёл к висящему на стене шкафчику с ключами, просветил его «общим рентгеном», нашёл ключ от десятой камеры, в которой, как я помнил, содержался Рихтер, тихонько забрал его, просунув руку сквозь дверцу и деволюмизировав, затем всё так же бесплотным спустился в подвал, вернул себе плотность и осторожно отпер замок железной двери. Рихтер всё так же сидел, привязанный к стулу. Меловый круг у его ног, частично стёртый мною при предыдущем визите, был подновлён и местами нарисован заново. Однако специальный агент явно чувствовал себя лучше. Он был в полном и достаточно ясном сознании — когда я открыл дверь, он вскинул голову и устремил на меня яростный багряный взор. Но тут же ярость в его глазах сменилась удивлением:
— Опять ты! Кто ты такой? Это ты стёр круг вчера и исчез! Что это значит? Колеблющийся залесьевский холуй? Поверь, мы можем тебе заплатить гораздо больше, чем даёт твой хозяин, и быть может, заодно от вечного проклятия тебя спасём!
Я предостерегающе поднял руку.
— Тише, Рихтер. Я агент Организации Малинов Андрей, — как жаль, подумал я, что нет у меня на руках удостоверения. — Я пришёл за вами. Вы ведь специальный агент Кримсон Рихтер, я прав?
Ещё большее удивление засветилось в красных глазах привязанного.
— Откуда ты знаешь? Я же ничего им не говорил… Малинов… — и вдруг его глаза чуть расширились. — Я помню!.. Мальчишка Малинов!.. Сефирос ругал мальчишку Малинова, новенького… Осенью… Так это вы… Вас, значит, прислали? Но почему вас? Вы новенький… Где опергруппа? Уходите! Уходите немедленно отсюда! Опергруппу! Опергруппу вызывайте!