етнее существование его, как я узнал из бесед с ним и Сефиросом впоследствии, никак нельзя было назвать тихой мещанской жизнью. Сын старого вампира и соблазнённой им девушки из немецкого городка семнадцатого века, он вполне мог бы ещё в юности разделить судьбу своего отца, выслеженного и уничтоженного местными жителями вскоре после очередного нападения — это было как раз нападение на мать Рихтера. Вампир не успел совершенно прикончить свою жертву, она протянула ещё девять месяцев и умерла при родах. Странного белокожего ребёнка без малейшего румянца и с необычными наклонностями и привычками некоторое время передавали из одного церковного приюта в другой, но рано или поздно сильная идиосинкразия к святой воде, непреодолимая сонливость днём и излишняя активность ночами, а также периодически появляющиеся на горлах его сверстников маленькие двойные ранки могли бы стоить юному дампиру отправки на костёр. Однако ему повезло — паренька, на его счастье, взял к себе прислужником один добрый и пронырливый капеллан из батальона мушкетёров какого-то померанского князя. Несколько лет Рихтер (фамилию он позаимствовал у того самого капеллана, настоящее имя его было Людвиг, а Кримсон, конечно же, прозвище) вместе со своим покровителем скитался по наёмным армиям, пока в одном из сражений междоусобных войн в раздробленной Германии капеллан не попал неудачно под вражеский аркебузный залп прямо во время благословления своего войска. Людвига (и ещё четверть отряда) скосило теми же пулями. Но, в отличие от славного священника и несчастных солдат, Людвиг, задыхаясь, неожиданно для себя вернулся к жизни на заваленном трупами поле, как только взошла полночная луна. В тот момент дампир окончательно осознал, кто он такой, и мысль эта сперва наполнила его ужасом и отвращением. Но постепенно новые чувства росли в нём, и к утру юноша отринул смирение и богобоязненность, которым учил его добряк капеллан, и решил дальнейшее своё существование вести так, как по его мнению, полагалось «не мёртвому» существу, чью душу после смерти не приняли ни ад, ни Небеса. Довольно быстро он наловчился пользоваться вампирскими трансформациями и повелевать низшими животными — насекомыми, мелкими птицами, грызунами, и прочими. Очень легко Рихтер освоил жизнь бессмертного великосветского повесы — проводил время за карточным столом, в дамских будуарах, в кутежах и неизбежных дуэлях, где его колоссальные преимущества не оставляли противникам ни малейших шансов. Деньги он добывал, как правило, проникая туманом в хранилища недавно появившихся в Европе банков. Как ни странно, вновь родившийся вампир был совершенно не кровожаден, и не был он ни стяжателем, ни властолюбцем. Он не копил богатство, влияние, силу и власть, а лишь скользил по жизни, удовлетворяясь нехитрыми мирскими удовольствиями, периодически утоляя свою жажду крови из жил хорошеньких дворяночек, но ни разу никого при этом не убив и не обратив. Даже на часто случавшихся при его образе жизни дуэлях старался он всегда сохранять жизнь своим оппонентам. Военное ремесло увлекало его, и он принял участие во многих кампаниях, успев повоевать едва ли не за все нации тогдашней Европы и даже частично обеих Америк. Но так не могло продолжаться вечно. Он не мог насытиться такой жизнью. Всё более жадными поцелуями впивался он в горла своих прекрасных жертв, всё чаще затевал нечестные поединки, всё жесточе врубался в гущи сражений. И наконец пришёл закономерный результат — в одну далеко не прекрасную ночь Рихтер обнаружил себя стоящим над бездыханным телом пятнадцатилетней наследницы одного итальянского герцогства, которую он только что выпил в её собственной спальне. Этажом ниже лежал хладный труп её юного жениха, заколотого им часом ранее, а через открытое окно призраками возмездия в чёрных масках и плащах в комнату впрыгивали агенты Организации, выследившей наконец становящегося высокой паранормальной угрозой дампира… Но Рихтеру ещё раз крупно повезло — арестовавшей его группой командовал Сефирос, тогда всего только лишь старший рыцарь европейского архмагистрата. Проницательный и ментально зрячий кот, едва взглянув на растерянное лицо Людвига, сразу понял, что оба убийства не были преднамеренными, и что бедный дампир попросту не знает, как жить и что делать с неожиданно свалившимися на него чудесными сверхспособностями. Почти как я, к слову… Конечно, преступление есть преступление, но казнь Рихтера ничего бы уже, разумеется, не исправила. Поэтому, подержав некоторое время дампира в подземельях одной из штаб-квартир Организации, Сефирос предложил ему искупить свою вину честной службой на благо человечества — стать одним из тех, что стоят на защите людей от таких же паранормальных угроз, какой недавно был и сам Людвиг. Давно уже раскаявшийся и проводящий время в молитвах и чтениях Библии дампир с величайшей радостью принял предложение и стал одним из самых верных и духовно стойких служителей Организации, все дальнейшие триста с лишним лет плечом к плечу идя с Сефиросом в постоянной борьбе европейского архмагистрата (позже — департамента) со сверхъестественным злом, пройдя с ним едва ли не в буквальном смысле огонь и воду, ну, разве что, без медных труб обошлось. Кот и его дампир… В самом начале XXI века, когда в результате одной очень неудачной операции погибли директор и несколько сотрудников отдела мониторинга ментального пространства российского департамента Организации, Сефироса и нескольких агентов в срочном порядке перебросили из Европы к нам. Рихтер, разумеется, не оставил своего друга и спасителя и перешёл в российский департамент вместе с ним. И вот — погорел на, казалось бы, простом разведывательном задании…