— Простите, Рихтер, — пробормотал я, возвращая себе плотность. — Кажется, я только что убил человека. И вас, наверно, напугал.
Рихтер пристально посмотрел на меня:
— Она была не совсем человек. Во всяком случае, уже довольно давно не вполне человек. Равно как и вы, Малинов… Мне кажется, что вы тоже уже не человек. Но вы раскаиваетесь в убийстве, и убийстве кого?! Ведьмы, полудемоницы, злейшей твари, смертельного врага людей… Кто вы, Андрей Малинов?
— Нет, Рихтер, — устало ответил я. — Я человек. Сын Адама и Евы. И, кажется, вам и в самом деле придётся нести меня. Мне… мне нехорошо, Рихтер.
И, вероятно, я упал на ту же траву, где лежало белое полуобнажённое тело графини Аусвальд-Залесьевой, убитой мною в не очень честной битве.
Глава 8. Поглощённые тьмой
Страшные образы кружили вокруг меня. Хихикающая, но всё ещё прекрасная мёртвая Лидия, Люция со змеями в локонах волос, огненные щупальца вокруг тёмной фигуры графа, искажённое болью лицо машиниста Алёхина, спиралью вьющаяся стая мерзких мрёнков, оскаленные морды собак, серо-чёрные охранники с ружьями, а посредине всего этого пандемониума испуганное лицо Ани. Я бежал к ней, точнее, пытался бежать, как будто сквозь густую вязкую смолу, я едва двигался, я не мог приблизиться к ней, и моё сердце разрывалось от бессилия, ужаса и жалости. Затем всё заслонил фиолетово-чёрный силуэт графа со страшными щупальцами, пылающими тёмным огнём. «Ты, — медленно выговорил он. — Ты, червь, ты убил мою подругу, и я найду тебя, я выжгу твой разум, твою душу, твоё сердце и пожру то, что тебе дорого. О, я всё знаю, ты высоко замахнулся, но мои дочери не для таких, как ты, мерзкий предатель астральной расы…» Он рос и рос передо мною, а у меня не было сил даже двинуться, не было сил заслониться или вытащить оружие, я уже чувствовал горячее дыхание огня на коже… Потом я рывком проснулся. Моё лицо было покрыто липким холодным потом. Я никак не мог понять, где нахожусь. Какое-то маленькое замкнутое пространство. Вокруг мягкая кожаная обивка, надо мною низкая крышка. Господи Боже, что это значит? Неужели я в гробу?! С криком я рванулся вверх и толкнул крышку руками… Но слева раздался спокойный и даже немного ироничный голос дампира:
— Тише, тише, Малинов! Не портьте обивку. Хорошо, что вы пришли в себя.
Пытаясь унять бешеное сердцебиение и отдышаться, я осмотрелся по сторонам и понял, что лежу на заднем сиденье какого-то большого легкового автомобиля, салон которого сиял шикарной отделкой. Только теперь я почувствовал, что мы движемся. Повернув голову, я увидел, что за рулём сидит Рихтер. Я приподнялся, повернулся и уселся на роскошных кожаных подушках. Голова кружилась и болела, но сознание постепенно прояснялось.
— Мы с вами продолжаем пользоваться гостеприимством графа Влада, — с ухмылкой сказал Рихтер, полуобернувшись ко мне. — Я взял на себя смелость позаимствовать его «майбах». Небось, никогда не ездили на таком, а? Наслаждайтесь.
— Что со мной произошло? — хрипло спросил я и закашлялся. — Как мы сюда попали? Куда мы едем?
— Ничего особенного не произошло, — пожав плечами, ответил Рихтер, вновь повернувшись вперёд и смотря на дорогу. — Просто сильное психоистощение. Вы за последние сутки, очевидно, потратили массу психической энергии, а восстанавливались — точнее, пытались восстанавливаться — сколько? Один, два раза? После вашей победы над Лидией я отнёс вас в усадьбу, где, как и ожидал, нашёл графский «майбах» — не станет же Залесьев гонять на такой машине по буеракам Подмосковья в розысках своей младшей дочери. Для этого у него внедорожники охраны есть. Старшей дочери в усадьбе уже не было, а дворецкий не посмел мне препятствовать и спрятался в доме, заперев двери. Ключи от автомобиля были в гараже, рольставни и ворота управлялись оттуда же, как вы и упоминали, когда о своих приключениях рассказывали… И, согласно вашему же совету, мы теперь едем к яхромскому посту, припугнём или одолеем охранников, откроем ворота и выберемся из долины. Дальше останется только дождаться опергруппы и всё, дело сделано, задание выполнено.