Шанкаре хотелось вопить от радости. «Браминское дерьмо»! Именно так называл он это про себя, и надо же — Член Парламента, член кабинета министров Раджива Ганди говорит его, Шанкары, словами!
Затем помощник великого человека вывел Шанкару из палатки.
— Мистер Кинни, — помощник сжал руку Шанкары, — если бы вы смогли внести маленькое пожертвование, которое поможет нам провести сегодня вечерний прием. Какую-нибудь небольшую сумму…
Шанкара пошарил по карманам. Пятьдесят рупий. Он отдал их помощнику. Тот низко поклонился и еще раз заверил Шанкару в том, что он — будущее сообщества хойка.
Шанкара понаблюдал за происходившим вокруг. Сотни людей уже выстраивались в очереди, тянувшиеся к лоткам. Там бесплатно раздавали пиво и четвертушки рома — в виде награды тем, кто пришел на митинг и приветствовал ораторов криками. Шанкара неодобрительно покачал головой. Мысль о том, что он часть девяноста процентов населения, ему как-то не нравилась. И он вдруг подумал, что брамины-то, собственно говоря, беззащитны: прежняя элита Киттура жила ныне в постоянном страхе, она боялась, что хойка, банты, конканы, да кто угодно, отнимут ее дома, ее богатства. Сама усредненная нормальность хойка — все, что они делали, немедля обращалось в среднюю норму, обращалось просто по определению — внушала Шанкаре неприязнь.
Наутро, почитав газету, он решил, что, пожалуй, был слишком строг к хойка. И, вспомнив о сидевшем на сцене профессоре, велел шоферу узнать, где тот живет. Он походил немного взад-вперед перед калиткой профессорского дома, потом открыл ее, подошел к двери и нажал на кнопку звонка.
Дверь открыл сам профессор. Шанкара сказал:
— Сэр, я — хойка. Вы единственный в городе человек, которому я доверяю. Мне хочется поговорить с вами.
— Я знаю, кто вы, — ответил профессор Д’Суза. — Входите.
Профессор Д’Суза и Шанкара уселись в гостиной, где у них состоялась продолжительная беседа.
— Кто он, ваш Член Парламента? К какой касте принадлежит? — спросил профессор.
Шанкару его вопрос поставил в тупик.
— Он один из нас, сэр. Хойка.
— Не совсем, — сказал профессор. — Он коллаба. Вам знакомо это название? Никаких хойка, мой дорогой друг, не существует. Эта каста состоит из семи субкаст. Последнее слово вам понятно? Субкаста? Хорошо. Член Парламента — коллаба, а это высшая из семи субкаст. Коллаба всегда были миллионерами. Работавшие в Киттуре британские антропологи с интересом отмечали этот факт еще в девятнадцатом столетии. Коллаба годами эксплуатировали остальные шесть субкаст. И вот пожалуйста, этот человек снова разыгрывает карту хойка, чтобы его переизбрали в парламент, чтобы он мог сидеть в Нью-Дели, в своем кабинете, и получать пухлые, набитые наличными конверты от бизнесменов, которым хочется открыть в Гавани новые пошивочные мастерские.
Семь субкаст? Коллаба? Шанкара и не слышал о них никогда. Он изумленно смотрел на профессора.
— В том-то ваше, индусов, и горе, — сказал профессор. — Вы — загадка даже для самих себя!
Шанкара стыдился своей принадлежности к индусам: ведь всю эту гадость, систему каст, придумали его предки. И одновременно его раздражал Дэрил Д’Суза. Кто дал этому человеку право читать ему, Шанкаре, лекции о кастах? Как вообще смеют делать это христиане? Разве и сами они не индусы — до определенной степени? Вот и оставались бы индусами и боролись бы с браминами изнутри, но нет, они избрали путь полегче, перешли в христианство.
Шанкара подавил раздражение, обратив его в улыбку.
— Но как же нам быть с системой каст, сэр? Как избавиться от нее?
— Одно из решений этой проблемы состоит в том, чтобы поступить по примеру наксалитов[7], которые просто-напросто устранили все высшие касты, — ответил профессор. Он обладал странным женским обыкновением макать в молоко большие круглые печенья и торопливо поедать их, пока они не раскисли. — Устраните систему — и вы сможете начать с чистого листа.
«С чистого листа». Этот американский оборот очень понравился Шанкаре.
— Я тоже считаю, что нам следует начать с чистого листа, сэр. Уничтожить кастовую систему и начать с чистого листа.
— Вы нигилист, мой мальчик, — сказал, одобрительно улыбаясь, профессор. И впился зубами в мокрое печенье.
Больше они не встречались: профессор помногу разъезжал, а Шанкаре заявиться к нему еще раз не позволяла застенчивость. Однако разговора с профессором он не забыл. И сейчас, одурело бродя по улицам и прислушиваясь к бурлению молочных коктейлей в своем животе, Шанкара думал: «Он — единственный, кто поймет, что я сделал. Я признаюсь ему во всем».
7
Вооруженные коммунистические, маоистского толка, отряды, на долю которых приходится половина совершаемых в Индии террористических актов. Действуют в восточных штатах Индии.