— Ты полагаешь, что не можешь предсказать ничего такого, что не заложено в твоем сознании? — уточнил Рид.
— Думаю, да. — Герберт чуть-чуть замешкался. — Сначала в моей памяти появляется нечто вроде… светящегося пятна. Но я не знаю, что это такое. Словно смотришь на источник света закрытыми глазами. Вы знаете, что свет где-то рядом. И это все, что известно. Поэтому я читаю так много книг. Чем больше знаю, тем больше могу предсказать.
Иногда я не улавливаю наступления важных событий. Не знаю, почему. Так, например, я не смог предсказать катастрофу на атомной электростанции, когда погибло много людей. В этот день я лишь испытал странное переутомление.
Не знаю, каким образом все у меня получается, мистер Рид. Но уверен, что это получается.
В этот момент подошел отец подростка — небольшого роста подвижный человечек с довольно бесцеремонными манерами.
— Итак, вы решили обследовать Герби, да? — спросил он после взаимного представления. — Отлично, отлично. Настало время, чтобы его обследовали.
— Думаю, для ученых это очень интересно, — осторожно ответил Рид. — Я уполномочен сделать предварительное заключение, необходимое для начала серьезного изучения.
Мистер Пиннер проницательно посмотрел на Рида.
— Вы хотите удостовериться, будет ли землетрясение, не так ли? Одно слышать, что мой сын говорит, другое… Что ж, уверяю, землетрясение произойдет. Хотя землетрясение — ужасная штука. — Мистер Пиннер прищелкнул языком и добавил: — Но никто не погибнет. И это немного утешает. И, будьте уверены, поисковая группа найдет мисс Бокс, как это предсказал Герберт.
Землетрясение произошло в девять часов пятнадцать минут вечера. Рид сидел дома у торшера, читая журнал, публикующий статьи по парапсихологии. Кресло под ним зашаталось, как и все остальное вокруг. Послышался зловещий скрежет.
Утром Рид позвонил Хоффнеру, специалисту-сейсмологу, с кем как-то случайно познакомился. Хоффнер был категоричен в своих оценках.
— Ученые не могут предсказать землетрясение. Даже за час до того, как оно произойдет. Если бы это было для нас возможным, мы бы предупреждали людей, чтобы они покинули помещения. Никто бы не погибал. Мы лишь можем определить сейсмические зоны на территории земного шара. И давно знали, что территория, где вчера произошло землетрясение, является одной из таких зон. Однако, что касается предсказания точного времени… Для нас, ученых, это невозможно. Это все равно, что попросить астронома предсказать точное время проявления новой звезды. Он не знает. И мы не знаем, когда точно произойдет землетрясение. Что заставило вас позвонить мне? Предсказание подростка Герберта Пиннера?
— Да. Мы намереваемся обследовать его.
— Намереваетесь?! Вы хотите сказать, что совсем недавно заинтересовались этим «феноменом»? Боже, в каких заоблачных высях вы, парапсихологи, обитаете!
— Вы думаете, он искренен?
— Абсолютно, да.
Рид повесил трубку. За завтраком, просматривая газеты, он увидел вынесенное в заголовок сообщение о том, что мисс Бокс найдена со сломанной ногой.
И все же парапсихолог оставался в нерешительности, как поступить. Только утром в четверг Рид понял, что его нерешительность объяснялась отнюдь не заботой об экономии университетских денег, а его, Рида, подсознательной уверенностью в том, что Герберт действительно обладает суперспособностью предвидеть будущее. Рид в глубине души не хотел обследования подростка. И испытывал непонятный страх.
Рид почувствовал себя неуверенно. Он позвонил ректору университета, попросил у него разрешение на продолжение исследования и тут же получил согласие. Утром в пятницу в сопровождении двух ассистентов он направился в телецентр.
Они обнаружили Герберта, с угрюмым видом сидевшего в кресле в студии 8Д. Уэллмен и еще пять сотрудников телецентра суетились вокруг подростка. Тут же переминался, заламывая руки, отец вундеркинда. Даже агент ФБР покинул свое обычное место, присоединился к остальным и, отбросив свою обычную невозмутимость, активно участвовал в жарком споре. Герберт, качая отрицательно головой, упрямо твердил:
— Нет, нет. Я не могу.
— Но почему, Герби? — жалобно восклицал отец. — Пожалуйста, скажи, почему ты отказываешься? Почему ты не хочешь выступать?
— Я не могу, — ответил Герберт. — Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Я не могу!