Бриллиант, тускло мерцая, подрагивал вместе с иглой от судорог раненого сердца. Мастер некоторое время стоял неподвижно. И, когда дрожание драгоценного украшения прекратилось, он вышел из спальни. Осторожно, чтобы не шуметь, закрыл дверь за собой.
Джозеф Бреннен
Вознесение
«Чудо-цирк Моргана» прибыл в Ривервилль для однодневного представления. Цирк разбил свой балаган и палатки прямо посредине городского парка. Стояла хорошая погода. И в семь часов ясного октябрьского вечера довольно внушительная толпа собралась в ожидании волнующего и веселого развлечения.
Данный бродячий цирк не отличался от ему подобных ни разнообразием программы, ни сложностью номеров. Но его появление в Ривервилле горячо приветствовалось. Ибо этот маленький город был изолирован горами от густонаселенных центров, где в изобилии имелись кинотеатры, варьете, театры, цирки и спортивные арены.
Обитатели Ривервилля не нуждались в утонченном цирковом искусстве. Их вкусам вполне соответствовало появление на арене «Самой толстой женщины в мире», «Сплошь татуированного мужчины», «Человека-обезьяны». Эти традиционные для бродячих цирков персонажи привели многих ривервилльцев в искреннее изумление. Они восторженно приветствовали и оживленно обсуждали каждый номер, не забывая, однако, набивать рты земляными орехами и жареной кукурузой, запивая все это розовым лимонадом.
Каждый из зрителей находился в благодушном и приподнятом настроении, когда ведущий программы, невысокого роста тучный человек, одетый в клетчатый костюм, объявил в мегафон о выступлении Гипнотизера. Пока ведущий упражнялся в рекламном красноречии, Гипнотизер спокойно и невозмутимо стоял в тени на сооруженной из досок платформе, примыкающей к импровизированной арене. Вид у Гипнотизера был равнодушный, презрительный, и он едва удостоил взглядом собравшуюся публику.
Когда, наконец, все притихли, он подошел к краю платформы. Шепот пробежал по толпе.
При резком электрическом освещении, падающем сверху прямо на то место, где теперь стоял Гипнотизер, его внешность потрясла присутствовавших. Высокая, невероятно тонкая фигура, мертвенно бледный цвет лица и особенно его черные, огромные, глубоко посаженные глаза, ярко блестевшие, мгновенно приковали внимание к нему. Одетый в строгий черный костюм, белую накрахмаленную рубашку с черным галстуком бабочкой он являл собой Мефистофеля во плоти.
Гипнотизер холодно оглядел толпу, не скрывая отрешенного презрения к ней. Затем обратился к собравшимся, и его резкий голос прозвучал отчетливо на весь балаган:
— Мне потребуется кто-нибудь из вас. Прошу убедительно любого зрителя добровольно подняться на эту платформу.
Все переглянулись. Кто-то ткнул локтем в бок соседа. Но никто не осмелился выйти.
— В таком случае демонстрация номера не состоится, — Гипнотизер пожал плечами и устало добавил: — Я заверяю вас, леди и джентльмены, все, что я делаю, безобидно и абсолютно безопасно. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас мне помог. Будьте столь добры…
В ожидании Гипнотизер вновь обвел взглядом публику. Какой-то молодой человек протиснулся сквозь толпу и поднялся на платформу.
Гипнотизер усадил его на стул.
— Расслабьтесь, — сказал он, обращаясь к молодому человеку. — Сейчас вы уснете и будете делать то, что я вам скажу.
Молодой человек заерзал на стуле, глуповато улыбаясь зрителям.
Гипнотизер перехватил его внимание, уставясь на «смельчака» своими огромными горящими глазами. Молодой человек перестал ерзать.
Внезапно кто-то бросил из толпы большой комок цветной сахарной ваты. Комок перелетел через фонари рампы и угодил прямо в голову человека, сидевшего на стуле.
Тот дернулся в сторону, почти свалился на платформу, и толпа, молчавшая до этого, разразилась дружным хохотом.
Гипнотизер пришел в ярость. Его лицо покраснело и исказилось гневом. Он обернулся к толпе.
— Кто это сделал? — спросил он громовым голосом.
Толпа притихла. Гипнотизер продолжал напряженно вглядываться в лица присутствующих. Постепенно краснота исчезла с его лица, тело перестало дрожать, но в огромных глазах по-прежнему сверкала злоба.
Наконец, он кивнул молодому человеку, сидевшему на стуле, и, коротко поблагодарив, отпустил его. Затем вновь повернулся к толпе.
— Поскольку номер был прерван, — произнес он вкрадчиво, — необходимо начать все сначала и с новым человеком. Может быть, тот, кто бросил сахарную вату, осмелится подняться сюда?
По крайней мере полдюжины зрителей посмотрели на стоявшего позади них в тени какого-то субъекта.