— Сеньор. Не вы ли автор хроники, публикуемой уже несколько недель в «Ежедневных новостях» под названием «Странные увлечения?»
— Да, сеньор. А вы кто такой?
— Я?.. Просто человек!
— Хорошо. Помимо того, что я автор упомянутой вами хроники, я тоже… обыкновенный человек. И что же вы хотите?
— Хочу? Хочу вам рассказать одну печальную историю, которая может показаться вам несущественной. Но для меня она слишком много значит. Своего рода судьба.
Хочу рассказать вам эту историю, чтобы вы ее опубликовали. В ней есть что-то необычное, волнующее, фантастическое. И вместе с тем она вполне заурядна, человечна и полна переживаний. Опубликуйте ее, сеньор. Это принесет мне радость и огромное облегчение.
— Но о чем, собственно, идет речь?
— Я готов поведать вам. Но не здесь. А что если нам пройти в бар? Я угощаю. Выпьем что-нибудь. Мне будет легче рассказывать. О самом сокровенном в моей жизни.
— Как вам угодно…
— О, да. Так лучше. Прошу вас.
Я встал. С видом двух заговорщиков мы направились по проходу в сторону бара. Какая-то красотка оторвала от журнала мод свои большие зеленоватые глаза и проводила нас ничего не выражающим взглядом.
В баре мой новый знакомый заказал два коктейля. Однако это не помогло ему справиться со своим смущением. Мы выпили еще по одному коктейлю. Потом еще и еще. Наконец, он заговорил.
— С чего начать? С того, что однажды я влюбился в женщину, которой доставляло наслаждение всячески меня унижать. Всегда она смотрела на меня с таким презрением, словно я отъявленный мерзавец.
И это не было какой-то заранее отрепетированной ролью, играя которую, женщина хочет заинтересовать собой мужчину. Нет! Она совершенно искренне испытывала ко мне антипатию, откровенное, можно сказать, отвращение. Она почти ненавидела меня.
И я… я ничего не мог поделать с собой. Я понимал, что никогда не смогу посмотреть ей прямо в глаза. Никогда не поцелую ее в губы. И, несмотря на это, безнадежно влюбленный, сходил по ней с ума. Понимаете, сеньор? Какими бестолковыми существами становимся мы, мужчины, когда превращаемся в пленников роковой страсти?!
— Да, сеньор, — ответил я. — Первое, что мы теряем при этом, — чувство собственного достоинства. Второе — лишаемся аппетита.
— Думаю, что я потерял сразу и то, и другое. И вдобавок — сон. Я неотступно следил, шпионил за ней. Мне казалось, я мог на расстоянии улавливать ее «ауру», чувствовать ее биополе, иначе говоря. Я знал, например, когда и где она может появиться. Издалека ощущал запах ее любимых духов. Мой слух мгновенно фиксировал легкий шелест ее платья или далекий стук ее каблуков… Словно и не человек я, а верный ей пес.
Моя — преданность была абсолютной. Но женщина, безраздельно властвовавшая над моей душой, оказалась настолько возмущенной моей навязчивостью, моим странным, с ее точки зрения, поведением, которое, к тому же, ее крайне раздражало, что однажды… Однажды она исчезла. Бесследно. Исчезла неизвестно куда…
Но я, конечно, не мог забыть ее. Долго и безрезультатно искал повсюду. Пока как-то вечером, благословенным вечером, — разве можно забыть эту долгожданную и счастливую для меня встречу?! — прохаживаясь по улице, где множество магазинов, я вдруг увидел ее. Изумительно красивую, роскошно одетую. Такой, какой она осталась в моей памяти. Но вы будете смеяться, сеньор.
— Клянусь, что нет. Пока в вашей истории нет ничего смешного и удивительного. Такое случается и довольно часто.
— Не думаю, сеньор… Ведь я увидел ее в витрине магазина модной женской одежды. Да. Увидел манекена, удивительно похожего на любимую мной женщину. Поразительно похожего! Во всем. Все соответствовало. И чуть надменный изгиб бедер, и бесстрастное выражение лица, и пронзительный взгляд широко открытых темных глаз… Это была, несомненно, она!
Я почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Я понял: моя возлюбленная уже никогда от меня не скроется. Она стояла передо мной, открытая для моего ненасытного взора. Стояла очень близко и достаточно далеко, чтобы я не мог прикоснуться к ней руками. Нас разделяло толстое стекло. Однако иллюзия общения с возлюбленной была полной…
Дальше… Но прежде давайте выпьем еще по коктейлю.
Бармен поставил перед нами пару бокалов и убрал несколько пустых. Сделав пару глотков, мой собеседник продолжил:
— Дальше… Дальше началась самая прекрасная пора в моей жизни. Каждый вечер я направлялся к магазину, и она всегда, еще издали, мне улыбалась одной и той же приветливой и чувственной улыбкой. Она улыбалась только мне. Только для меня!