- Что только любопытного про себя не узнаешь от окружающих,- лениво отвечал Меньшов.- Врет она все и передергивает. Ей просто уколоть тебя побольней хотелось. Если она так считает, то это ее дело. Да, в отличие от нее, я не читал Фрейда, признаюсь честно, и по этой причине в комплексах разбираюсь слабо. Просто, в пору моей молодости, когда такие книги могут быть интересны, его у нас не печатали, а сейчас мне все это уже не интересно. Может, по его теории мое поведение и можно считать комплексом, но лично мне неохота заниматься самоанализом. Тем более, что этот, так называемый комплекс, жить мне совсем не мешает. А что касается жадности до ласк, то я просто вел себя так, как подобает мужчине. Если бы я в тот раз сбежал от нее, то она бы рассказывала тебе, что я - жалкий закомплексованный импотент или, чего доброго, голубой. Что лучше?
- Лучше бы ты был импотентом для всех, кроме меня,- ответила Ирина, снова повернувшись к Сергею.
- Спасибо за пожелание, родная,- усмехнулся Меньшов.- Так не бывает. А она тебе не рассказала, что это я отказался от повторной встречи с ней? И в конце концов, какие могут быть упреки с твоей стороны. Ты ведь теперь тоже чужая жена. И я тебе ничего по этому поводу не заявляю.
- Я тебя к жене тоже не ревную,- быстро нашлась Ира.
- А к сестре, значит, ревнуешь? Кстати, почему ты ее назвала наркоманкой?
- Потому что она нюхает кокаин.
- Серьезно?
- Да. Я сама видела у нее и трубочку такую золотую, и зеркальце, с которого она порошок нюхает.
Отец знает и поэтому пытается ее здесь подольше задерживать, чтобы она отвыкла, да разве это поможет. Он говорит, что убил бы человека, научившего ее нюхать.
Сергей вдруг вспомнил и странную косметичку Виктории, и приглушенный требовательный разговор ее с охранником, в тот момент, когда она выходила из комнаты, и неправдоподобно расширенные ее зрачки, когда она вернулась из ванны, и огненный темперамент. Однако!
- Ваш папочка меня убьет, когда узнает, что я спал с обеими его дочерьми.
- Не убьет, я ему не разрешу,- возразила Ирина, целуя Сергея.
Когда губы ее освободились, она сказала:
- Как хорошо вот так лежать с тобой. Как-то удивительно спокойно.
Она провела пальчиком по щеке, по подбородку Сергея и, улыбаясь, спросила:
- А тебе говорили, что ты красивый?
Меньшов закрыл глаза, как будто задумавшись, затем ответил:
- Двадцать два года назад.
- Что двадцать два года?
- Двадцать два года назад мне последний раз сказали это. Как сейчас помню: мне лет четырнадцать, жду мусоровозку- тогда у нас во дворе не было мусорных баков, а два раза в день приезжала машина, в которую мы и выбрасывали бытовые отходы. И в тот день компанию по ожиданию машины мне составляла соседка по подъезду- гражданка пенсионного возраста- тетя Зина. И вот именно она последний раз в жизни мне сказала: "А ты, Сережа, красивым парнем будешь." Я усмехнулся, помню, в ответ, то ли из скромности, то ли в предвкушении будущих побед. Но, увы, если честно признаться, никаких особых побед на любовном фронте мне так добиться и не удалось. Не скажу, чтобы девушки избегали меня, но такого триумфа у них, которого так хочется в юности, я так и не добился. Дружили со мной охотно, но любили редко. Мало того, с тех пор, как отрезало, больше ни одна женщина на свете даже не заикалась о моей красоте. То ли я резко подурнел, то ли просто стал взрослым и женщинам было неудобно об этом говорить.
- Сглазила тебя старушенция.
- Характер у нее был сложный, но я с ней никогда не конфликтовал, так что, если и сглазила, то случайно.
Сергей вдруг улыбнулся своим мыслям и сказал:
- А может, ты и права. Я вдруг подумал и сообразил, что за эти двадцать два года ни одна девушка, ни одна женщина мне не сказала "я люблю тебя". В принципе я, наверное, смело могу рассчитывать на звание самого нелюбимого мужчины на свете. И это при том, что я не был изгоем для женщин и никогда не сторонился их милого общества. Еще в пионерском возрасте, помню, пару раз получал записки с подобными надписями, а как вырос, так и не услышал этих слов наяву.
- Что, и жена не говорила?
- Да как-то, знаешь, обошлась. Замуж вот вышла, ласковые слова говорила, а эту фразу из трех слов так ни разу не произнесла. Ты-то своему мужу сказала, что любишь его?
Ирина подумала и расхохоталась.
- Ты знаешь, нет. Ну у меня и случай другой.
- Значит я не одинок в этом.
- Давай я сейчас скажу.
- Нет. Это не будет считаться, потому что вышло так, как будто я у тебя выпросил эти слова. Тут надо было самой догадаться.
Зазвонил телефон.
Ирина сняла трубку и, обменявшись односложными репликами с невидимым абонентом, сказала:
- Да, нужно иметь свою квартиру в этом городе. Это Светка звонила, попросила освободить жилплощадь к десяти часам. Кончилась моя свобода, придется ехать к папочке. Как в анекдоте получается: "Во сколько порядочная девушка должна ложиться в кровать?- В восемь, потому что к десяти ей надо вернуться домой." Отец еще не знает, что я приехала сюда. Вот для него сюрприз будет.
- Так ты еще не знаешь, что я впал у него в окончательную немилость?- спросил, начавший одеваться, Сергей.
- А что случилось?