Я достала из сумочки антигистаминное и практически впихнула Рудэю в рот, заставив запить водой. Совершенно не думая, не соображая, что еще Корнуэлл предупреждал: дескать наши лекарства действуют в другом мире иначе.
Мне просто хотелось, чтобы Рудэй уже успокоился, перестал чесаться и покинул мою вотчину. А я расслабилась, зашла в интернет… или как он тут называется…
Но… меня ждал новый сюрприз. Еще более фееричный и, как бы это сказать – твердый.
Вначале вроде бы все шло как надо. Пятнышки постепенно стали пропадать с кожи Рудэя, он прекратил чесаться обо все, что попадалось на пути, как носорог, чтобы убить паразитов под кожей, но затем вдруг недоимператор выпрямился, вытянулся по струнке и выдохнул:
– О-ой… Таблетка работает.
– Конечно! Вон у вас и зуд пропал и сыпь… О-ой…
Я смотрела на Рудэя, держалась, старалась, даже дышать перестала… Но потом начала хохотать. Просто упала на кровать и залилась смехом.
Глава 27
Зуд пропал? Зуд пропал? Она издевается? Точно рыжая ведьма…
Ох да, зуд действительно пропал – кожный зуд. Зато…
Ох, Единый! Зато появился дикий зуд совсем другого рода! И эта наглая мадам, естественно, его тотчас заметила!
Да и кто бы не заметил, если мои домашние панталоны натянулись в зоне риска как парус небезызвестного «Летучего голландца»!
Да, да, этот корабль путешествовал по мирам. Вот только на Земле об этом не знали, а у нас, конечно же были в курсе событий. Корабль несущийся на магической и ветряной тяге между летучими островами и планетами.
И вот такой, с позволения сказать, «парус» я сейчас имел ниже пояса!
И хорошо бы только парус!
Но вместе с восстанием моего закадычного друга я чувствовал невероятную жажду.
Я хотел…
Хотел женщину! Просто до ужаса! До остервенения!
И не просто женщину! Помоги мне Аллизия-мать я хотел… Джасинду!
Если бы трактат о разных позах страстных утех еще не был написан, благодаря своей фантазии, я бы сейчас за несколько минут его создал почти без усилий. Потому что воображение не останавливалось, продолжало и продолжало. Не припомню, чтобы когда-нибудь за считанные секунды в голове пронеслось столько вариантов эм… постельного времяпрепровождения.
При этом я все-таки понимал, что не могу просто так на неё накинутся. Это… это не по-мужски, не по-человечески, не по-императорски, в конце концов!
Но… разве я не Рудэй великолепный? Мысль была странной, но я решил, что это последствия отравления и лечения. Разве я не лучший образец мужского пола в нашем загадочном огромном мире?
Я не просто лучший! Я лучший из лучших!
Что-то в моей голове еще пыталось дать задний ход мыслям о собственном превосходстве, но я благополучно задвинул здравый смысл за ширму подсознания.
Вздохнул, облизал губы, и опустился на кровать, поставив руки так, чтобы эта очаровательная, удивительная, соблазнительная женщина видела насколько я хорош.
– Джасинда, ты прекрасна! О, госпожа моего сердца! О сверкающий яхонт моей души!
Опять же, голос на задворках сознания орал, что я несу пургу, но эта пурга меня увлекала! Уносила за собой!
– О, прекрасная Джасинда! Жемчужина подлунного мира! Идеальная пещерка для моего магического жезла!
– Вы еще скажите, для нефритового стержня!
– О, да! Коралловый сосуд для моей… моей… хм… моей живительной силы!
Говоря это я подползал к ней. Понимая, что со стороны выгляжу скорее комично, чем возбуждающе.
И ничего с этим поделать не мог!
Мне показалось, что я в этот момент расщепился на две половины. Одна – со стоящим детородным органом готовым к атаке сходила с ума от вожделения и порола несусветную дичь, другая, с жестоким стыдом все это осознавала, но поделать ничего не могла! Только констатировать весь ужас своего падения…
– Джасинда! Отдайся мне! Озолочу! – о, Единый, за что ты так жесток ко мне! – Моя куропаточка! Чаровница моя!
Дальше я сделал то, за что, будучи в здравом уме просто таки убил бы себя, приковал бы к позорному столбу и дал двадцать отменных плетей.
Я. Почти император Аллизии, Никодии и Летучих земель. Я. Рудэй первый – или не первый, уже забыл который по счету. Я! Нормальный мужик без каких-то там наклонностей! Страстно закусил губу!
О… какой позор на мою недоимператорскую головушку!
Почему это треклятое зелье не могло подействовать иначе?
Ну, хотя бы так, как эйфория на Оксанну? То есть я бы чудил, выдавал бы все эти возбужденные фортели, но при этом не соображал бы что я делаю!