Румяный трактирщик, как и все жители Фрамбуа вышедший поглазеть на проезжающих, не веря своим глазам, бросился навстречу.
- Любезный, - поинтересовался Рокэ Алва, - вы в состоянии приютить до утра ораву военных?
- Монсеньор, - хозяин "Талигойской звезды" задыхался, - я... У меня восемь хороших комнат... Очень хороших, но, монсеньор... Понравится ли вам?
- Моему оруженосцу приглянулась вывеска, - сообщил Рокэ, слезая с коня, - а мы не так уж и прихотливы. Тех, кому не хватит места у вас, отправьте к соседям. Как вас звать?
- Эркюль... Эркюль Гассинэ.
- Обычно вас зовут папаша Эркюль?
- Монсеньор, - в глазах трактирщика трепетало обожание.
- Папаша Эркюль, - Алва протянул трактирщику золотой и мимоходом обнял стоявшую у входа хорошенькую девушку в белом переднике, - согрейте-ка нам с генералом Савиньяком вина. Ричард, устройте лошадей и присоединяйтесь.
Двое усатых дядек с готовностью кинулись к Моро, тот недвусмысленно оскалился, конюхи отступили. Дик, как всегда с опаской, взял мориска под уздцы - от этого змея можно было ожидать всего, но на сей раз Моро повел себя прилично.
Убедившись, что и с ним, и с Соной все в порядке, Ричард отправился на поиски эра, какового и обнаружил в обществе Эмиля и жареного ягненка. Рокэ был весел, пожалуй, таким веселым Дик его еще не видел. Алва бывал злым, сосредоточенным, задумчивым, дерзким, ироничным, но сегодня он радовался жизни, как унар в отпуске. Веселье оказалось заразным - через полчаса Эмиль и Дик хохотали над рассказами Алвы о его сражениях с Арамоной, "учившим" Рокэ обращаться со шпагой. Эмилю тоже было что порассказать о пучеглазом капитане, но Ричард повестью о Сузе-Музе заткнул своих именитых собеседников за пояс. Лаик больше не казалась юноше ненавистной и враждебной - страхи и обиды забылись, зато смешное и веселое стало еще смешнее и веселее. Ричард даже встал из-за стола, показывая, как "плясал" Арамона, увидев подвешенные на крюке панталоны. Следующей историей должен был стать рассказ про монахов со свечами, но на улице раздался шум и топот. Алва, сидевший ближе всех к окну, глянул вниз и поморщился:
- Из Олларии. Надо полагать, торжественная встреча. Только Ги Ариго нам здесь и не хватало.
Это действительно был брат Ее Величества в парадном мундире. Рядом с маршалом Юга гарцевали Лионель Савиньяк и Фридрих Манрик, чуть поодаль сдерживал коня Килеан-ур-Ломбах, а за ним виднелись разряженные гвардейцы. Проэмперадор Варасты плеснул себе вина и залпом выпил, помянув закатных тварей.
Заскрипели ступеньки, и на пороге возник Ги Ариго. Чтобы он ни чувствовал на самом деле, на красивых губах играла самая приятная из возможных улыбок.
- Талиг счастлив приветствовать своих героев. Надеюсь, дорога не показалась вам слишком утомительной?
- Все было так хорошо, - в голосе Рокэ звучала несвойственная ему тоска, - и тут появились вы!
3
Когда на голову Рокэ Алвы обрушились известия об ожидавших его почестях, Дик стоял за плечом своего эра и не видел его лица, зато он видел Ги Ариго, Людвига Килеана-ур-Ломбаха, Лионеля Савиньяка и готов был поклясться, что люди Чести рады победе. Значит, все правильно, главное - это Талигойя; те, кто ее любит, должны забыть личные ссоры ради отечества.
Героев Саграннской кампании ждали торжественный прием и недельные празднества. Подобного в Талиге не случалось со времен Двадцатилетней войны, и Дику захотелось немедленно увидеть кансилльера, рассказать ему про штурм Барсовых Врат и Дарамскую битву, подтащить за руку к Рокэ и налить обоим вина. Они должны выпить за Талигойю и Ее Величество и помириться! А потом маршал помирится с Килеаном и братьями Катари, все вместе они поставят на место Квентина Дорака и добьются прощения для Робера Эпинэ и других уехавших в Агарис, а без Раканов Талигойя и вправду обойдется. Пусть король глуп и уродлив, зато нет дворянина, который не был бы готов умереть за королеву!
Ги Ариго закончил свою речь и замолчал, ожидая ответного слова.
- Я благодарен Его Величеству, - в голосе Рокэ Алвы не было обычной иронии, - за оказанную мне честь, но я ее заслуживаю не больше, чем другие офицеры и солдаты вверенной мне армии.
- О, разумеется, не будет забыт ни один из ваших людей. Или вы хотите кого-то отметить особо?
- Отличились все, но есть те, без которых наши успехи были бы немыслимы. Это Его Преосвященство епископ Бонифаций, а также присутствующий здесь генерал от кавалерии Эмиль Савиньяк, сопровождающий бакрийское посольство генерал Жан Шеманталь, который прибудет в Олларию примерно через неделю, оставшиеся в Тронко генерал от артиллерии Курт Вейзель, генерал от кавалерии Хорхе Дьегаррон и полковники Орасио Бадильо и Клаус Коннер. Я готов представить сведения об их заслугах.
- Я не сомневаюсь, что Его Величество...
Когда Рокэ начал перечислять заслуги своих офицеров, у юноши замерло сердце. Нет, Ричард прекрасно понимал, что ничего выдающегося не совершил, но в глубине души Дику очень хотелось, чтобы эр назвал и его. Пусть "се, и в первую очередь Килеан-ур-Ломбах, поймут, что сын Эгмонта может не только играть в кости, но и воевать...
- Отдельно мне хотелось бы назвать герцога Окделла, сбившего из пушки вражеское знамя. Насколько мне известно, за подобные заслуги во время Двадцатилетней войны представляли к ордену Талигойской Розы.
Святой Алан, как же так?! Ведь он все делал по подсказке Рокэ, и все равно эру пришлось поправлять прицел. Да, они с маршалом были вместе метались среди артиллерийских запряжек, последними отступали к каре, встречали атаку бириссцев, но это совсем другое!
- Их Величества будут счастливы узнать о подвиге Ричарда Окделла, глаза брата Катари смотрели на Дика с явным одобрением.
Ну почему, почему, почему Эгмонт Окделл и Рокэ Алва не оказались рядом в сражении против врагов Талига, тогда все было бы по-другому!