Калдения говорила тихим голосом. В последний раз, когда она использовала этот тон, воин дразири предал своего командира и попытался убить его в середине битвы.
«Гертруда Хант» предложила мне ветку. Я наступила на нее, и гостиница подняла меня, растворив кажущийся твердым камень над моей головой. Я появилась на балконе, как призрак.
На балконе не было ламп. Освещение исходило от очага и мягкого света общей комнаты за ним. Ее Милость сидела наполовину в тени, а языки пламени плясали на ее лице. Она и потягивала чай из богато украшенной глиняной чашки. Калдения отказалась от изысканных вечерних платьев в пользу земной одежды: серых джинсов, белой футболки и черной кожаной куртки, которая была слишком теплой, учитывая затяжную жару.
Она почти никогда не носила ничего подобного. На самом деле, я была уверена, что это были ее единственные джинсы, потому что я купила их для нее много лет назад, когда она приехала в гостиницу, и с тех пор я их никогда не видела. Даже когда она навещала своих друзей из соседнего квартала, она обычно выбирала платье. Она, должно быть, чувствовала, что грубый характер джинсов сделает правильное заявление Суркару.
Слева от нее Суркар был одет в килт, мягкие сапоги и больше ничего, позволяя свету костра осветить то, что он считал лучшим торсом галактики. У Шона был лучше.
Тон Калдении был насмешливым с ноткой горечи.
— … его отец был таким же. Давайте просто скажем, что их дедуктивные способности оставляют желать лучшего. Некоторым людям просто необходимо столкнуться с очевидным.
Суркар кивнул, его лицо было задумчивым. Они оба чувствовали себя совершенно непринужденно, как два заговорщика, бормочущих у огня.
Задерживаться здесь дольше означало бы подслушивать.
— Ваша Милость, — сказала я.
Суркар дернулся. Верно, бойся моих тайных путей.
— Увы, моя няня прибыла. — Калдения поставила чашку. — Я полагаю, ты пришла, чтобы отвести меня в мои комнаты?
— Ваша Милость, вы в любое время можете свободно посещать все места общего пользования гостиницы. Однако эта привилегия не распространяется на отдельные комнаты других гостей.
— Ее пригласили, — жестко сказал Суркар.
— Как бы то ни было, часы посещений закончились ради всеобщей безопасности.
— Она может оставаться столько, сколько пожелает, — сказал отрокар.
— Не волнуйся, дорогая. Я иду. — Калдения поднялась. — В конце концов, правила есть правила. Я оставлю вас с этой прощальной мыслью: сила порождает силу. Если вы чего-то желаете, дайте об этом знать. Протяните руку и схватите это.
Суркар кивнул, будто услышал что-то важное. Калдения — Тони Роббинс[15] галактики.
Ее Милость пристально посмотрела на меня и вздохнула.
— Показывай дорогу.
Я толкнула своей магией. С балкона опускалась лестница, ведущая в сад. Калдения встала на нее. Я последовала за ней, растворяя ступени позади нас.
Мы шли по мощеной дорожке через фруктовые сады. Луна спряталась за облаком, и темнота высасывала краски из растений, окрашивая цветочные клумбы в дюжину оттенков черного, древесного угля и зеленого цвета. Я послала импульс по дорожке и рядом с ней зажглись шары кремового цвета, освещая камень ровно настолько, чтобы его можно было разглядеть.
— Мой племянник проснулся? — спросила Калдения.
Я проверила.
— Да.
Она вздохнула.
— Возможно, мне придется переговорить с нашим прекрасным шеф-поваром. В течение следующих нескольких недель Косандиону будет не до сна. Ему понадобится усиленное питание.
— Почему?
— Из-за Одикаса, конечно.
— Я думала, все улажено. — Косандион уже победил.
Она коротко рассмеялась над моим суждением.
— О нет, моя дорогая. Удаление Одикаса было лишь первым залпом. Теперь начинается настоящая битва.
— Я что-то не понимаю.
— Власть не терпит вакуума. С уходом Одикаса члены его Консервативного альянса будут бороться за то, чтобы взобраться на его ныне пустой трон, толкая и пиная друг друга по дороге. Этот гамбит готовился годами. Мальчик прекрасно все спланировал и хорошо выполнил, но теперь он должен маневрировать фигурами на игровом поле, чтобы выдвинуть подходящего кандидата на вершину так, чтобы никто не понял, что им манипулировали.
Ох.
— Я ставлю на сенатора Дульвию из Тара. Она агрессивна и властолюбива. Из всех них она хочет этого больше всего, но она достаточно проницательна, чтобы понять, что она наименее подготовлена для этого. Это чувство скрытой неполноценности бесценно. Если она поднимется, она потратит годы на подавление любых противостоящих фракций в консервативном блоке. Она пойдет за любым, кто умнее ее, чтобы уничтожить конкуренцию, прежде чем у нее появится шанс перерасти в угрозу. К тому времени, когда она укрепит свою базу власти, у Косандиона будет все, чтобы направить ее в выбранном им направлении, и Консервативный альянс в целом станет слабее, менее креативным и более простым в управлении. Дина, у тебя какое-то странное выражение лица.
— Я рада, что я та, кто я есть.
— И не моя племянница? — Калдения улыбнулась.
— Да.
— Ты дитя хранителей. Ты родилась в этой жизни, и каждый твой опыт способствовал твоему образованию. К тому времени, когда ты достигла совершеннолетия, ты уже была опытной хранительницей. Мы с Косандионом были рождены, чтобы умело править. Я не имею в виду в помпезном смысле слова. Я имею в виду это как констатацию факта. Мы были генетически усовершенствованы с помощью тщательного отбора черт, которые сделали нас способными администраторами и тонкими лидерами. Нас обучали способу управления с того момента, как мы открыли глаза. Мы высокоспециализированные, квалифицированные работники, выведенные с целью руководства межзвездными нациями, и у нас есть дополнительный стимул в виде мучительной смерти в случае неудачи, который побуждает нас преуспевать.
— Ответственность, должно быть, сокрушительная.
Калдения вздохнула.
— Временами именно так, но это то, что мы делаем. И давай посмотрим правде в глаза — уничтожать своих врагов это очень весело. Ты воплощение сдержанности, но часть тебя любит проявлять свою силу, когда того требует случай. Косандион во многом такой же: воплощение самодисциплины и приличия, пока не придет время нанести удар и вырвать все еще бьющееся сердце из груди врага. Просто его удары требуют большой работы и большой подготовки.
Мальчик прекрасно все спланировал… В ее голосе было не просто восхищение, веяло семейной гордостью.
— У меня плохие новости для Косандиона, — сказала я.
Калдения остановилась.
— Насколько плохие?
Я остановилась. Мы подошли к пересечению нескольких дорожек, где они соединялись в круглом внутреннем дворике.
— Политически сложные.
— Скажи мне.
Я послушалась.
На середине моего рассказа Калдения начала ходить кругами. Она вышагивала, подпитываемая яростью. Пока Калдения ходила взад и вперед, она где-то подобрала маленькую веточку, шириной примерно с мой палец, и водила по ней ногтем большого пальца, срезая идеальные маленькие кусочки с каждым движением большого пальца. Она была похожа на пресловутого тигра в клетке, дергая хвостом и ища лазейку.
В конце концов, я закончила.
— Ты должна рассказать ему немедленно.
— Я планировала сказать ему утром.
Она остановилась и уставилась на меня.
— Нет. Сейчас. Чем скорее он узнает, тем лучше. Я понимаю, что ты не обязана делиться этой информацией, и долг хранителя — дать ему отдохнуть, но это вопрос политического выживания. Сделай это для меня, пожалуйста.
— Хорошо, — сказала я ей.
— Прямо сейчас.
— Прямо сейчас, — пообещала я.
— Вы хотите пойти со мной?
— Нет. Будет лучше, если я как можно меньше буду взаимодействовать с ним. Но скажи ему вот что: Оливио, тесерес плевелит. Он поймет, что это значит.
Я ПОСТУЧАЛА В ДВЕРЬ, ВЕДУЩУЮ В ПОКОИ СУВЕРЕНА. ШОН РЯДОМ со мной выглядел бодрым и свежим, будто он спал всю ночь, а не 30 минут.
15
Энтони Джей Роббинс (урожденный Махаворич, родился 29 февраля 1960 года) — американский писатель, тренер, оратор и филантроп. Он известен своими рекламными роликами, семинарами и книгами по самопомощи, включая книги «Неограниченная сила» и «Пробуди гиганта внутри».