— Здорово надумали! — Он засмеялся заливисто, по-девичьи звонко. — Утром, после работы, обсудим ваше предложение. Мы, по правде сказать, тоже на вас зарились. Ну что ж, теперь поборемся, так и быть! Знаешь, — паренек прищурился и подмигнул Родиону, — знаешь, я тогда, на соревновании, не надеялся тебя обставить, — ну и прыгаешь ты, как черт! Ты оставайся на ночь, переночуешь у нас. Может, станешь к барабану и покажешь нашим, почем фунт лиха?
Родион отвел глаза, буркнул:
— Я лучше погляжу, как вы работаете, — все какой ни на есть опыт перейму.
— Занозистый, видать, у вас народ в «Рассвете»! — возбужденно закричал паренек. — Ну ладно, приглядывайся! Что неладное заметить — скажешь! Честно, по-комсомольски, идет? Тебя как звать — Родионом? Меня — Максимом Полыниным, будем знакомы.
Из темноты надвинулись слепящие глаза автомашины.
— Я побежал! Организую ребят на разгрузку! Будь, как дома!
Родион отвел под навес коня, бросил ему травы и пошел на ток. Его сразу приметили, остановили.
— И как у вас — ловчее нашего работают?
— Где нашим, куда-а? — отшучивался Родион. — Мы до вас не доросли!
Ему кричали горласто, наперебой:
— Да ты не подзуживай!
— Ишь, знали, кого прислать!
— Зубы не заговаривай, они у нас не болят!
Его так и подмывало на дерзость. Обычно робкий у себя в колхозе, Родион отвечал тут бойко, задиристо, радуясь нежданной своей смелости: среди суетившихся около веялки девушек он видел красную Грунину косынку.
Вот Груня схватила широкую деревянную лопату и быстро стала отгребать зерно.
«Ловко! — восхищенно отметил он. — Такую бы в жены, все бы от зависти лопнули!»
Мысль эта смутила его, он покраснел и бросился помогать девушкам. Скоро его втянуло в кипучий водоворот работы, и он перестал себя чувствовать гостем.
К ночи подул ветер: будто раскололась где-то в горах ледяная чаша, и хлынули через проломы студеные сквозняки.
Над током повисла бурая туча. Фонарь то окунал всех с темноту, то бросал на светлую отмель.
К молотилке подскакал верхом на кургузой лошаденке босоногий мальчишка. Он кричал истошным голосом:
— Мостки на реке снесло! Паром посредине мотает!
Максим Полынин схватил под уздцы лошадь, крикнул:
— Петя, давай сюда! Оставляю тебя на току! А я с ребятами поеду мостки ладить!
Через минуту конь мчал Родиона к реке. Ветер буйствовал в лощине, гудели черные деревья, река бесновалась среди камней. Паром уже прибило к другому берегу, у рулевого колеса метался старик-паромщик.
— Держись, дедуш-ка-а!..
— Идем на подмогу-у-у!..
Подъехали телеги. Звенели, ударяясь о камни, топоры, стучали жерди, плахи.
Оседлав сваленное в воду бревно, Родион забивал тяжелой кувалдой сваю, верхний конец ее скоро превратился в мочало.
— Ну как, не жарко? — кричал Максим Полынин.
— Банька добрая, что и говорить!
А комсомольцы уже лезли в реку. Они несли на плечах сбитые из жердей высокие козлы, на которые должен был лечь настил мостков. Вода заливала голенища, но ребята упрямо брели вглубь. Стоя по грудь в клокочущих волнах, они быстро укрепили козлы и пошли обратно, обнявшись, чтобы река не сбила с ног.
Вместе с ними Родион валил деревья, таскал плахи, камни, и эта ветреная влажная ночь и яростные в работе парни, и гудящие на ветру тополя, и рычащая, как в западне, река, и звезды, дрожащие в черных провалах туч, — все казалось ему необыкновенным.
Перед рассветом по новому настилу он прошел на паром.
— Ну как, дедушка, хорошо поработали?
— Ребром били работу! Ребром! — живо откликнулся промокший седобородый паромщик. — Усмирили окаянную! Чисто зверь бешеный, а не река!.. Ребятам бы для сугреву градусов не мешало!.. А заодно и мне… Как нахожусь на боевом посту.
— Заслужил, отец, заслужил!
Старик поднял над головой фонарь, оклеенный красной бумагой, и удивленно крякнул:
— Гляньте-ка, ребята! А ведь мы с вами вовремя управились: обоз-то уж на станцию идет!.. Ах ты якорь тебя забери!..
Подошел Максим Полынин, подмигнул Родиону:
— Ну как, выдюжим мы с вами соревноваться?
— Боюсь, что мы погорячились, — пошутил Родион. — Как бы не осрамиться!
К берегу подъезжали автомашины, подводы, груженные белыми мешками, точно гладкими речными валунами.
Прощаясь с чернявым пареньком, Родион сказал:
— Наведывайтесь к нам.
— Не беспокойся, заявимся!
Родион отвязал от дерена коня и повел к водопою.