Она выглянула в окно, но за ним и правда уже было пусто, лишь на снегу сохранились отпечатки лап. На темнеющем небе загорались первые звезды.
- Сами боги хотят, чтобы свадьба состоялась, - сказала вдруг староста. – Видишь ли, девочка, черный пес – это, скорее всего, дух Февраля. Говорят часто его видят в тех местах, где какое-то чудо случается. Февраль ведь был добрым месяцем. Добрым и влюбленным в Январь самой чистой любовью. Стало быть, и у вас с графом все выйдет, Леда. Верь моим словам. Старые сказки не врут.
- Жаль, что богиня только одна осталась, - вздохнула Анисья. – Как интересно жили наши предки – у них был шанс в нужный месяц получить помощь от божества.
- И не говори, - вздохнула староста, обойдясь на этот раз без подзатыльника. – А еще сказывали что боги в ту пору обращались животными и ходили по свету, помогая добрым людям и наказывая плохих.
- Я даже знаю в каких, - оживилась Леда. – В книжке вычитала. Например, Январь обращалась белым медведем. Потому он и вышит на флаге столицы. Мол, король служит богине и только ей. А ноябрь обращался аистом, потому что…
Договорить она не успела. С улицы донеслось ржание коней, топот копыт, лай собак и к маленькой избушке подъехала знакомая Леде карета. Кучер натянул поводья, останавливая уставших лошадей. Дверцы кареты распахнулись, и на темную улицу выбрался какой-то здоровый, бородатый дядька.
Часть 1. Жертвенница. Глава 6
В доме началась суета. Анисья пугливо подсела поближе к бабушке, Латена вытащила зеркальце и принялась прихорашиваться. Одна Леда припала к окну, с интересом и страхом смотря на улицу. Бородатый громила помог выбраться из кареты дряхлой, согбенной женщине и повел в сторону дома. Вслед за ней выскочил уже знакомой Леде Ретео – все в том же цилиндре и все такой же веселый, но уже без Игрид. И все.
У Леды внутри похолодело. Ретео, разумеется, графом не был, а больше мужчин не приехало. Она сощурила глаза, чтобы повнимательнее рассмотреть бородача, и поняла, что ему ни как не меньше шестидесяти.
«Бежать, - мелькнула у нее в голове предательская мысль. – Обрезать косу и бежать, мотаться по деревням, только не замуж, только не за старика-женоубийцу!»
И тут случилось то, что чуть охладило ее пыл. Ретео обернулся и что-то крикнул – слов девушка не разобрала. В тот же миг из кареты, держась прямо и с достоинством, вышел еще один человек. Незнакомец решительно закрыл дверцу кареты, прищемив ей конец своего темного плаща. Сделал шаг вперед, дернул застрявшую ткань и чеканно пошел в сторону дома.
Ретео, старуха и бородач уже входили в дом, приветствуя собравшихся.
- Здравствуйте, здравствуйте, - пробасил добродушно бородачь. – Как тут чисто. Не врал ты, Ретео, хозяюшка. А где наша невестка?
- Здесь она! – прочирикала Латена и, сдернув Леду со стула, подвела ее к мужчине. – Вот она! Смотрите, какая красавица!
- Добро, - сказал мужчина, потирая бороду.
В нем было никак не меньше двух метров роста, и, чтобы рассмотреть его лицо, Леде пришлось запрокинуть голову. Лохматая борода торчала клоками, придавая ему какой-то неухоженный вид. Великан отчаянно не помещался в избе, низкий потолок заставлял его стоять склонив голову. Добрые белесые глаза смотрели на Леду с интересом, однако по одежде мужчина скорее напоминал дружинника, чем графа.
- Горн, а ну-ка отойди-ка в сторонку, - Ретео обошел великана и восхищенно глянул на Леду. – Сотню бешеных псов мне на голову! Если бы я не видел вас, леди, в драном сарафане, то решил бы, что вы баронесса или графиня, непонятно как очутившаяся в этой лачуге. Хотя куда уж им до вас! Вы куда красивее!
Он встал на одно колено и галантно поцеловал Леде руку, от чего та покраснела и смутилась.
- А ну отстань от девушки, охальник! – проскрипела, тут же закашлявшись старуха.
- Да-да, госпожа графиня, - тут же ретировался Ретео. – Как вам угодно. А прочих дам хоть можно поприветствовать как полагается?
- Как полагается будешь приветствовать своих пассий, а с этими давай вежливо, - проворчала старуха, и бородатый великан помог ей сесть на одну из принесенных соседями табуреток. – А то люди подумают, что ты Аластров придворный шут, а не казначей.
Старуха Леде сразу понравилась. Пусть она ворчала и кашляла, пусть руки и щеки у нее тряслись, но на губах ее сияла добрая улыбка. К тому же на ней было старомодное бардовое платье и напудренный парик. Да и пахло от этой престарелой леди мылом и духами. Оказавшись у стола женщина прежде всего приподняла краешек скатерти, глянула на снегирей и с толикой грусти вздохнула: