Какое-то время они молча, с ненавистью смотрели друг на друга, а потом Леду будто бы прорвало:
- Да как вы могли издеваться над умирающими женщинами?! Им осталось всего ничего, а вы губили последний год их жизни! И вам не стыдно за это? Какое это благо, если оно делается злыми делами?! Неужели нельзя было придумать другого способа?
- У меня не было выбора! - разъяренно вскочил Аластр. – Кто дал тебе, смирившейся со своей смертью, право тыкать меня носом в мои дела?
- Я хотя бы никого не убила, - парировала Леда. – Уж лучше умереть, чем убивать других людей.
- Великие двенадцать, - закатил глаза Аластр. – Я так надеялся, что женюсь, наконец, на женщине, которой смогу открыть всю эту грязь и которая поддержит меня, а женился опять на какой-то дуре. Да пойми же ты, не было никакого другого выбора, кроме как пробовать и искать способы достигнуть желаемого. Я перепробовал все возможные гуманные варианты, а потом мне не оставалось ничего, кроме как попробовать негуманные!
- Выбор всегда есть, вы же сами сказали, - ответила ему Леда. – У меня этот амулет заговорил! Возможно у кого-то раньше он тоже говорил, кроме жреца. Нужно было раскопать эти данные и…
Звонкий хохот, вырвавшийся из медальона, заставил ее замолчать. Они с графом замерли, не смея шевельнуться. Какое-то время медальон от души хохотал, а потом, утих, мерно пульсируя:
- Господин, вы проснулись? – отойдя от первого удивления, осторожно спросил Аластр.
- Так просто оправдать убийство благими намерениями, - прошептал медальон. – Однако принося жертвы на алтарь справедливости, не становишься ли ты похож на того, против кого борешься, человек? Брось… лучше найди гору Клык Соболя и проверь там, возможно…
После этих слов медальон замолчал, и в подвале повисла тишина.
КОНЕЦ ЧАСТИ 2
Часть 3. Упрямец. Глава 1
На следующий день за столом Аластр так и не появился, чему Леда была даже рада. Ковыряясь в своей тарелке с кашей, девушка размышляла о вчерашнем вечере. Только она к графу привыкла, только начала относится к нему чуть лучше, как он дал ей новый повод для неприязни. Это ее угнетало. Она не могла поверить в то, что приличный, вроде, человек мог делать то, что делал граф.
Ретео – необычно тихий и явно не выспавшийся – так же как и она до сих пор не притронулся к еде. Бабушка графа не спустилось – в последнее время у нее совсем начали отказывать ноги, и она была вынуждена есть у себя в комнате. Горн, быстро съев свою порцию, удалился восвояси, не став спрашивать о причинах общего уныния. Только после этого казначей поднял на девушку измученный взгляд и сказал:
- Ты уж прости нас, хорошо? И меня, и Аластра. Ведь я тоже виноват. Я всю эту кашу с тобой заварил…
- Не думаю, что ты виноват, - насупилась Леда и, припомнив слова медальона, добавила. – Не ты же на мне женился, чтобы принести в жертву на алтарь своей идеи! Прав был вчера медальон – ничем вы не лучше Январь
- Мдам… в чем-то ты права, - тяжело вздохнул Ретео. Он закусил губу, будто борясь с собой. Явно ему было что сказать, но он все же смолчал, а Леда не имела никакого желания дознаваться.
- Так если я права, почему вы всем этим занимаетесь? – спросила она. – Это же ужасно!
- Я давно ему об этом говорил, - насупился Ретео. – Но попробуй разубеди Аластра. Если уж он во что-то уперся, то его не остановишь.
- Я вот только не понимаю, чего он мне рассказал-то? – фыркнула Леда. – Жила бы себе и жила спокойно. Я ведь уже почти смирилась с тем, что он меня недолюбливает, даже вроде хорошо к нему начала относиться…
- С чего ты взяла, что он тебя недолюбливает? – удивился Ретео. – Знаешь, Леда, если бы ты ему не нравилась, он бы совсем иначе себя с тобой вел. Не в любовном, конечно, плане, не думаю, что он на такое вообще способен. Но насколько я его знаю ты ему пришлась по душе. Ты бы видел, как он с прочими своими женами обращался!
- Не рассказывай, - закрыла лицо руками Леда. – Я не могу ненавидеть его еще больше, чем сейчас.
- Да ничего там такого нет, - пожал плечами Ретео. – Он просто с ними не разговаривал. Вообще. Ни слова, ни полслова. И за столом они с ним, как часть его семьи, не сидели. Первая попыталась, так Ал ее выгнал. И уж тем более он ни одной из них наши секреты бы не раскрыл.