- Прекратите истерику, я все оплачу, - нахмурился Аластр. – Лучше пошлите слуг за бинтами и какой-нибудь останавливающей кровь мазью, если у вас она есть.
- Вы, видно, не понимаете, что сейчас произошло?! – пуще прежнего взвился Александр. – За вами охотится сам призрак Февраля! Что вы задумали, граф, что боги вернулись с того света дабы вас остановить?!
- Никаких духов здесь не было, - отмахнулся граф. – Скорее всего этого пса кто-то на нас натравил.
- Послушайте себя, вы же взрослый человек!
- Это вы послушайте, - вышел из себя граф. – У меня течет кровь и мне нужны всего лишь какие-то бинты! Я не верю во всю эту суеверную чушь про призрак давно умершего бога! Вы сами сказали, что у меня много врагов, и случившееся здесь – яркое тому доказательство.
Барон поджал губы. Видно было, что Аластр своим враньем его все же убедил. Леде же оставалось только поражаться, как же мастерски ее может говорить совершенную неправду с серьезным лицом.
- Принесите графу новую сорочку, бинты и мазь, - сдался барон нехотя. - И тазик с водой, чтобы он мог смыть кровь, - а потом, повернувшись к Аластру, добавил. – Перейдите с женой в соседнюю комнату. Она не такая шикарная и в ней холодно, но я прикажу слугам сразу же начать топить. А завтра утром убирайтесь из моего дома и никогда, слышите, никогда больше сюда не возвращайтесь.
С этими словами он развернулся и вышел, оставив Леду и Аластра одних.
Часть 3. Упрямец. Глава 8
Соседняя комната и правда оказалась не такой большой и достаточно холодной, однако слуги быстро ее протопили. Пока они суетились с дровами, поглядывая с ужасом на принесших в поместье неприятности гостей, Аластр и Леда умывались. Как только огонь в печи окончательно разошелся и служанка принесла им бинты, граф наконец повернулся к Леде. Та все пыталась заставить себя предложить помощь в обработке «царапин», но боялась получить грубый отказ.
- Помоги мне снять эту треклятую сорочку, - неожиданно попросил Аластр. – Если, конечно, от вида крови и открытой раны ты не упадешь в обморок.
- Не упаду, - упрямо сказала девушка засучивая рукава.
Опустившись перед Аластром на колени, она осторожно помогла ему раздеться. В предплечье у графа зияло несколько кровоточащих дыр от собачьих клыков, ключицу пересекала безобразная рваная царапина. К тому же сама кость под кожей вдруг показалась Леде какой-то странной. Справа от царапины красовался подозрительного вида бугорок, будто что-то выпирало. Подозревая перелом, девушка с паникой уставилась на графа.
- Успокойся, - сказал Аластр, поймав ее взгляд. – Все нормально. От таких царапин я не умру. Бывало и хуже. Что до ключицы – она сломана давно и просто неправильно срослась.
- Но… так много крови… - побормотала Леда, посмотрев на полный красной воды тазик.
- Все нормально, со мной бывало и хуже, - сказал граф. – Главное, что эта тварь не добралась до моей шеи. Хотя, видят боги, она изо всех сил старалась. Главное не нервничай. Ты раньше бинтовала кого-нибудь?
- Нет, - покачала головой Леда.
- Ладно, - нахмурился граф, кивая на бинты. – Придется тебя учить. Видишь стеклянную бутылку? Понюхай, это должен быть спирт. Если это действительно он, то обработай им раны. Если, конечно, можешь.
- М… могу, - запнулась Леда а потом, собрав все свое мужество в кулак, взялась за дело.
Осторожно она понюхала содержимое бутылки, потом налили немного спирта на свернутый бинт и, не зная, как это делается, прижала прямо к ране. Граф зашипел от боли:
- Дура, края сначала, - сказал он.
- Прости, - тут же покраснела Леда. - Ты лучше меня в этом разбираешься. Объясни, как нужно.
Следуя рекомендация графа она обработала его раны и даже более или менее нормально наложила повязку. С ключицей, правда, возникли некоторые сложности. Бинта еле-еле хватило, но девушка все же справилась. Довольная своей работой, Леда чуть отстранилась, рассматривая Аластра. И тут она заметила то, чего не замечала ранее из-за нервного напряжения.
Вдоль ребер графа тянулись длинные, старые шрамы. Неаккуратные, кое-где бугрящиеся, выглядели они ужасно. Испытывая какое-то нехорошее чувство, Леда осторожно заглянула ему за спину. На спине не было ни единого живого места. Шрамы походили на беспорядочные прутья решетки, в которую заточили тело графа.