Часть 4. Ворон, пес и кот. Глава 3
Граф вернулся не один. Двое слуг-мужчин – таких же худых и бледных, как и все в поместье барона – втащили в комнату еще одну уже застеленную кровать. Шли они медленно, то и дело оступаясь. Граф вошел за ними следом, неся в руках большую плетеную корзину, полную снеди. Слуги то и дело нервно сглатывали – видно, до них добрался аромат мясных деликатесов.
- Что ж, отведаем угощений скупца, - сказал граф, садясь на поставленную слугами кровать и провожая их взглядом. – Надо бы рассказать Вадгриму о том, что здесь творится. Конечно прислуга это прислуга, но они ведь такие же люди, и кормить их стоит нормально.
Леда испытала к графу укол симпатии после этих его слов. У нее сердце щемило от одного вида худых, трясущихся бедолаг. Она подсела к нему, однако есть ей не хотелось. Желудок был полон еще с кареты, да и грызло ее внутри какое-то смутное беспокойство. В дверь вдруг кто-то поскребся и, вернув обратно в корзину краюху хлеба, девушка пошла открывать.
На пороге обнаружился, виляя хвостом, черный пес.
- Здравствуйте, Леолет, - сказал девушка, пропуская его в комнату.
- Ты и к собаке на вы? – фыркнул граф.
Пес прошел к графу и принялся отряхиваться. В его черной шкуре блестели, словно раса на траве, растаявшие снежинки. Граф выругался, видно, до него долетели капельки воды. Пользуясь замешательством Аластра, пес ловко поставил лапы ему на колени и схватил из корзины здоровый кусок колбасы. Нервно, голодно порыкивая, Лаоллет отбежал в угол и принялся за свою «добычу»
- Вот вроде бывший принц, а собака собакой, - отряхивая брюки со следами собачиьх лап, проворчал Аластр.
- Попробуй не стань псом, прожив в таком облике семь сотен лет, - улыбнулась Леда, а потом попросила. – Не могли бы вы отвернуться? Я хочу раздеться…
- Зачем? – удивился как-то невпопад граф.
- Ну, не спать же мне в таком виде? – удивилась девушка.
Выглядела она и правда не лучшим образом. Пусть Леда успела умыться снегом, когда они выходили из пещеры, но подозревала, что все равно выглядит очень чумазой. Как назло зеркала в комнате не было, и она даже не могла на себя посмотреться:
«С каких это пор ты, всю жизнь обходившаяся без зеркала, вдруг стала так в нем нуждаться? – спросила Леда у самой себя, а потом, не сдержав улыбки, ответила. – С тех пор, как начала самой себе в нем нравится».
Граф поднял бровь.
- Чего я там не видел… - пробурчал он, но все же тактично отвернулся.
Леду, впрочем, такие его слова не обидели. Она скинула с себя то, что осталось от платья и, заведя руки за спину, принялась искать завязки корсета. Шнуровка никак не хотела попадаться. Как могла девушка повернула голову, но попробуй увидь свою собственную спину. Видно, догадавшись о ее мучениях, граф спросил:
- Тебе помочь?
Покраснев, девушка решила – ну что ж, деваться некуда. С тяжелым вздохом она подошла к графу и повернулась спиной. Аластр фыркнул – то ли от смущения, то ли от вида заляпанного пылью карсета – и принялся ослаблять шнуровку. Леда покраснела и, как только поняла, что дальше может обойтись без помощи, отошла в сторонку. Аластр смущенным не выглядел. Он широко зевнул и пробормотал:
- Ты как хочешь, а я – спать. Вот, пса уже сморило.
Лаолет и правда спал, забравшись на постель к Марту и разместившись у того в ногах. Леду и саму клонило в сон. Пока граф укладывался и накрывался старым, пахнущим клопами одеялом, девушка освободилась от корсета и подбросила в камин дров. Когда она ложилась, Аластр уже спал, и это ее успокоило. Она ощущала перед ним какую-то странную, непривычную ей неловкость.
«Даже не смей в него влюбляться, - подумала она. – Ты же знаешь, какой у него может быть отвратительный характер».
Она специально отвернулась от своего мужа, но сон не шел. О графе она окончательно забыла, и мысли ее потекли совсем в другое русло.
А ведь она победила. Стоило приложить чуть-чуть усилий, немного рискнуть, и она победила целого голема. Большого, сердитого и беспощадного. Эта победа казалась ей какой-то туманной, неестественной. Она справилась. Не струсила, не спасовала, не убежала и не смирилась, как это бывало обычно, а собрала всю свою смелость в кулак и победила. Пусть ей помогали, пусть их спас Март, но без нее ничего бы не вышло. Эта мысль так удивила ее, что она не знала, куда деть неожиданно нахлынувшую радость.