Девушка прикусила губу, засопела. Она попыталась молча забрать у Аластра бинт и закончить начатое, но он не отдал его ей. Ей стало очень обидно из-за того, что граф не может ее понять. Она хотела бы высказать ему все, что о нем думает, но вместо этого она молчала и пыталась сдержать злые слезы.
- Отдайте мне бинт, - попросила она. – Я не закончила.
- Я закончу сам, - сказал ей Аластр, хмурясь. – Ты все равно делаешь это никудышно.
- Ну и отлично, - сказала она зло. – Тогда один здесь и оставайтесь.
И с этими словами она, сжав кулаки, выскочила в коридор. Сердце у нее быстро колотилось, слезы сдержать уже было невозможно. Она хлопнула дверью – чуть ли не впервые сама, со всего маха, вымещая на ней всю свою злобу, уткнулась в стену и беззвучно, обиженно разрыдалась. Эти слезы не были похожи на те, которые она проливала дома из-за своих обычных печалей. Это были не слезы боли, горя и отчаяния. Это были слезы обиды и разочарования в человеке, к которому уже почти прониклась симпатией, и который растоптал все твои добрые намерения, даже не попытавшись в них вникнуть.
- Эй, Леда, ты чего? – донесся до нее, как сквозь туман, голос Марта.
Часть 4. Ворон, пес и кот. Глава 9
Леда обернулась на голос почти испуганно, и увидела, что божество сидит у стены коридора прямо на полу, а рядом с ним стоит черный пес. Морда у Лаоллета, правда, была крайне недовольной, но Леда как-то не предала этому значения. Слезы тут же хлынули с удвоенной силой.
- Он что-то с тобой сделал? – вставая со своего места, грозно спросил бог.
Помотав головой, Леда попыталась перестать плакать. До нее вдруг дошло, что Аластр у Марта и так не на лучшем счету. Ситуация же попахивала еще большим скандалом, чем устроила она графу. Нахмурившись, Март подошел к девушке, внимательно всмотрелся в ее лицо, а потом развернувшись открыл дверь в их с Аластром комнату. Леда кинулась за ним, вцепилась в подол кафтана, но было поздно. Вид у Марта был что ни на есть решительный.
- Неужели сложно быть хотя бы немного не такой сволочью?! – с порога спросил он. – Зачем вы довели девушку до слез?
Граф, как раз неуклюже пытающийся закончить перебинтовывать свои раны, поднял на него хмурый взгляд. Леда приметила, что на лице его отразился гнев, который он еле-еле в себе подавил.
- Ваша светлость, - очень вежливо и нарочито медленно проговорил он, - хочу заметить, что данная особа сама себя довела до этого состояния. Эти слезы не стоят вашего, да и моего внимания…
- Да? – поднял брови Март. – Значит, не заслуживает внимания? А что в этом мире вообще заслуживает вашего драгоценного внимания? Что у вас произошло?
- Не лезьте не в свое дело, - не выдержав, огрызнулся граф. – То, что вы бог не дает вам права…
- Да любой бы нормальный человек вмешался! – оборвал его Март. – Зачем вы ее довели? Что вы ей сказали?
- То, что она и так знает, - поднявшись на ноги, выплюнул граф. – То, что она бесполезная обуза, от которой одни неприятности. И я не намерен извиняться за эти слова. Из-за нее мы множество раз попадали в передряги…
- О, - закатил глаза Март. – Какое самомнение. А знаете, граф, я ведь видел кое-что из медальона. И знаете – можно поспорить, кто из вас еще бесполезнее. Если бы вы не гнали как сумасшедший, вас бы не поймали бандиты и не оставили на морозе в лесу. Вы называете ее обузой, а сами вчера спали как убитый, даже не заподозрив, что вам могли подсыпать снотворное, хотя вы увлекаетесь медициной. И после этого все, граф, все еще считаете Леду бесполезной?
- Если бы не я – вы бы до сих пор были заключены внутри медальона, - припомнил ему Аластр.
- Да? – поднял брови Март. – А ничего, что мою душу пробудила Леда, и я вас множество раз вытаскивал из передряг, расходуя последние силы? Все, значит, это ваша заслуга?
Они уставились друг на друга, упрямые и не желающие уступать.
- Я ненавижу тебя, - сказал прямо Март. – Всем сердцем ненавижу. Ты мне противен всем, чем только может быть противен мне человек. Таких как ты я раньше только так гонял. Радуйся, что сейчас я не в пантеоне и почти не могу колдовать.
- Если бы вы не были богом, я бы велел вас выпороть, - ответил граф. – Тогда, может, с вас слетели бы эта ваша наивная глупость. Мир не так прост, ваша светлость. Не было бы меня – вы бы здесь не стояли.