Чтобы окончательно не съехать с катушек и не дай бог не пропустить какой-нибудь судьбоносный момент в божественном развитии, мы вновь обратились к книгам. Обещанное не могло не радовать. «К полугоду ребенок начинает ползать и уже умеет сидеть», – рассказывал доктор Спок. Впрочем, о том, что к полугоду ползают и сидят исключительно халдеи и прочее жлобье, докторишка явно умалчивал. Божество «за здорово живешь» не сдавалось и за бесплатно не то что сидеть, даже голову поворачивать не желало. Посему все силы были брошены на поиск массажиста достойного быть допущенным к божественному телу. После уплаты 200 долларов чудо таки свершилось, и мы стали свидетелями Божьего промысла. И не важно, что Божество промышляло в основном ушными палочками, спичками и прочей дрянью, валяющейся на полу. Мы все равно были довольны. Ибо материнство утверждало, что от ребенка ползающего до ребенка ходящего – всего ничего.
В те далекие времена ребенок ходячий виделся нам чем-то вроде высшего идеала. Мы с умилением представляли себе младенца, чинно прогуливающегося по комнате и складывающего домик из кубиков. Мечты не замедлили себя явить. Явь оказалась страшной. Потому что на самом деле в вопросе «пошел или не пошел ребенок» хождение имеет весьма второстепенное значение. Гораздо важнее, куда ребенок пошел.
И если дети доктора Спока ходят кругами, изредка останавливаясь для тихих игр, то Фасолец предпочел модернизироваться в «Ф18 Хорнет» (3000 км/ч, высота 20 000 метров, «плевал я на твои игрушки, мама»). Что касается тихих игр, то они свелись к конспиративному поеданию кошачьей жратвы, вываливанию белья из платяного шкафа и обгладыванию классической литературы.
Кстати говоря, прогноз Спока о том, что к году ребенок обязан говорить не менее десяти слов, сбылся также весьма своеобразно. Потому что к году мы говорим 128 слов, а именно «на-на-на-на-на-на-на…», что вкупе с вытянутым указательным пальцем означает «дай мне, мамочка, вон ту херню, которую давать нельзя».
Без умственного развития тоже не обошлось. Конечно, пирамидки мы не собираем, но вот двинуть пирамидкой можем так, что ум наружу через уши вытряхнется. Думаю, «Чикко» бы чикнулось от такого применения собственной продукции, но к счастью, они о нас не знают.
О торговле
Надо сказать, весь последний месяц я отчаянно маялась гардеробом. Тухло лежащее на полках шмотье настроения не прибавляло, а вовсе даже наоборот – печалило и расстраивало. К концу месяца стало так плохо, что я поняла: надо действовать, и действовать решительно. Проблема была в общем-то небольшой и вполне преодолимой: требовалось всего-то убедить супруга в том, что надеть мне нечего (впрочем, как и всегда), а ломящиеся полки шкафа – не более чем иллюзия для впечатлительных. Так как я девушка во всех отношениях опытная и в прошлой жизни была не землекопом, как большинство, а сборщиком налогов, как избранные, ™ рекламная кампания «Подайте Катечкиной» развернулась весьма стремительно. В качестве оружия массового поражения была выбрана виды видавшая нафнафовская кофтейка с цветуечком на груди. Хрен его знает, кто в их свинской компании сей кофтец проектировал, но изделие прямо-таки создано для того, чтобы им супругу в морду тыкать и уповать на бесцельно прожитые годы…
Так вот, вооружившись кофтейкой, цельную неделю устраивала я репризы и прочие театрализованные выходы. Экспромты даром не прошли: к концу срока супруг окончательно уверовал в то, что кроме кофточки, надеть мне нечего, а «лягушонка в коробчонке» – вовсе даже не сказочный персонаж, а вполне реальная катечкинская биография.
Так я оказалась в Манежке.
Покупки отчего-то не задавались: терзаемая типично нищенской проблемой «чтобы такое отоварить, чего еще не было», грустно ходила я между рядов и кляла злую судьбу. Как большой печальный пароход, плыла я в толпе розовых мокрощелок, и не было мне выхода… Под конец меня взяла такая злость, что, казалось, еще секунда – и, плюнув на все условности, куплю себе розовое пальтецо и какую-нибудь поросячью шляпку с копытцами для комплекта. Ан нет!
Оно висело в соседней секции! Чудное черное пальто в облипку, до колена, с офигительными шерстяными рукавами.
Существенных минусов было только два: во-первых, пальто стоило дороже 500 долларов, и, приобрети я его, мне пришлось бы завтракать исключительно соевыми сосисками. (Правда, изделие было настолько прекрасно, что, честно говоря, я бы и кошачьим дерьмом ради него трапезничала…) Но второй минус был значительнее – к пальту требовался комплект в виде сапожек, юбки и сумки. И вот если бы эта метелка, продавщица, держала свою пасть закрытой, то была бы я, Катечкина, в пальте. Так нет же ж, ее понесло (чему их там только учат, засранцев)… Как раз когда она подошла к тому, что «на шею неплохо бы шарфик», цветом лицо супруга сровнялось со стенами, и стало очевидно, что, в отличие от меня, кошачьим дерьмом он закусывать не будет.
В последней, отчаянной попытке я попыталась было сказать Диме, что обойдусь одним пальто, брошу курить и стану накрывать на стол топлес, но все было бесполезно. Ученый муж слишком хорошо помнил историю покупки курточки с номерами, которая потянула за собой порядка двух десятков вещей, и поэтому из секции испарился как Мерлин-волшебник.
«У-у-у, сука», – как всегда, подумала я и приготовила супругу страшную катечкинскую месть. Военная хитрость была проста, как все гениальное: если вражина не желает сдаваться и бой «в лоб» выигрывает, то надо заходить с тыла. Главная фишка заключалась в следующем: если супруг не готов к покупке пальто, требующего сапоги, то нужно приобрести сапоги, требующие пальто. Поздравив себя за находчивость, решительным шагом направилась я к обувной секции и, невзирая на презрительное мужнино мычание про девицу-кавалериста, тут же отоварила себе прекрасные замшевые сапожищи до колена.
План мой удался: Дима понял, что он та самая хрестоматийная баба, «купившая порося», только на выходе из отдела, когда «порась» был надежно упакован в коробку и перевязан бечевкой.
Добить противника я решила тут же, на месте, чтоб долго не мучился.
– Хм… Сапоги, конечно, прекрасны, но ведь ты сам понимаешь, что мне их просто не с чем носить, – радостно сообщила я и повернула было к секции с пальто.
И вот тут в сотый раз мне пришлось убедиться в неоспоримой истине – врага недооценивать нельзя ни при каких обстоятельствах.
– Носить, говоришь, не с чем? – невозмутимо спросил супруг. – Ну, давай тебе юбочку купим или брючки какие..
Поразившись такой неслыханной наглости, я сникла и поплелась за ним, справедливо рассудив, что брючки – это лучше, чем ничего, а брючки вкупе с сапогами только укорачивают мой путь к вожделенному пальтецу.
Перемерив добрую сотню шкар и оставшись неудовлетворенной, я отправилась в галерею «Аэропорт», чтобы продолжить шопингтам.
Чудо-продавщица была найдена мною в одной из секций, где мне хватило ума спросить: «А не поможете ли вы мне с выбором брюк?»
Вообще, тут, наверное, нужно начать с внешнего вида, благо там есть о чем сказать. Выжженные намертво волосы, завязанные в хвост, золотой зубок во рту и забавный окающий говор сомнений в том, что передо мной брючный гуру, не оставляли.