В 1906 году в парке Баттерси на юге Лондона в память о коричневом псе и других жертвах вивисекции был установлен двухметровый питьевой фонтан с бронзовой скульптурой собаки на верхушке. Неистовство среди студентов-медиков приняло такие масштабы, что для защиты памятника потребовалась круглосуточная охрана. Многие упорно не оставляли попытки разгромить его. Другие теряли над собой контроль и дрались с полицией, сотни требовали снести монумент, размахивая насаженными на палки собаками-игрушками, злые от одного только посыла, который несла в себе эта скромная статуя.
Четыре с половиной года спустя не симпатизирующие изваянью депутаты местного совета под покровом ночи и охраной полиции ликвидировали монумент. Но тысячи местных жителей и антививисекционистов держали тему на плаву. Они демонстрировали свой гнев и маршировали к Трафальгарской площади, но тут грянула Первая мировая война26, которая изменила все и спустила на тормозах кампанию против вивисекции. Должно было пройти еще какое-то время, прежде чем вопросы о положении животных в нашем обществе вновь начали принимать к рассмотрению. Новый памятник Коричневому Псу был установлен в парке Баттерси в декабре 1985 года.
Необходимость прямого действия
Сострадание животным неразрывно связано с добротой; и можно с уверенностью сказать, что тот, кто жесток с животными, не может быть хорошим человеком.
Артур Шопенгауэр
В викторианскую эпоху и последующие годы зарождались многие велферистские и аболиционистские группы и общества защиты животных, некоторые из которых боролись с вивисекцией, остальные выступали за вегетарианство. К началу XX века образовались группы, противостоявшие кровавым видам спорта. В середине столетия даже было учреждено Веганское общество, куда более долговечное, чем его предшественники! Стратегия этих групп большей частью заключалась в том, чтобы избегать акций прямого действия и стремиться вкладывать силы в информирование общественности и изменение законодательства. Время показало, что в целом это был удручающе медленный процесс, который мало что изменил за более чем сто лет кампаний.
Невзирая на тот факт, что Пифагор отстаивал вегетарианство еще в VI веке до нашей эры, по состоянию на конец Второй мировой войны в Великобритании насчитывалось всего 100.000 вегетарианцев. И, несмотря на парламентские кампании в защиту животных, растянувшиеся на сто с лишним лет, каждая форма угнетения братьев наших меньших лишь усугублялась появлением новых способов эксплуатации.
Даже когда защита животных проходила законодательно, те, кто имел интерес в ущемлении прав животных, часто развращал и разлагал благие начинания идеологов, как это происходит и в наши дни. Сэр Джордж Гринвуд представил Билль о защите животных, который считается точкой отсчета в истории правового регулирования прав животных, в 1911 году. В обмен на то, чтобы обезопасить прохождение Билля в парламенте, энтузиаст кровавых видов спорта преподобный Боуэн договорился с Гринвудом, что тот не упомянет в тексте охоту. Из-за того, что Гринвуд уступил прихотям охотников, в Законе о защите животных не было ни слова о диких животных, если только речь не шла о звере, который был на какое-то время одомашнен. Кроме того, в законе имелось противоречивое словосочетание «ненужные страдания», которым по сей день успешно удается манипулировать, так как если животные страдают от действий людей, выходит, это нужно угнетателям. Под видом защиты животных закон стал незначительным символическим жестом. Неудивительно в этой связи, что ко времени, когда британское послевоенное общество стабилизировалось, радикально мыслящие «любители животных» в конце 1950-х показали, что действуют куда более эффективно в нелегкой и долгой борьбе за избавление царства животных от страданий.
Вот как это началось. В августе 1958 года шотландские борзые стали центральными фигурами резонансной акции почти радикальной организации под названием Лига противников жестоких видов спорта27 (LACS). Активисты попытались заставить собак взять ложный след с помощью «секретного химиката». The Daily Telegraph скептически отрапортовала: «Оппоненты охоты настолько проигрывают, что уже прибегают к саботажу».
Эта скромная акция принесла LACS приятную известность, и кампания продолжалась безостановочно на протяжении по меньшей мере еще двух сезонов. Новый лидер Лиги, Рэймонд Роули, выступил пионером нового подхода к борьбе в 1960-е годы. По мере того, как эпицентр акций LACS смещался на юго-восток и в центральную часть страны, количество вовлеченных людей стремительно росло и мечта Роули «дать Лиге новую жизнь» начинала выглядеть сбыточной. Например, в глубинке к LACS только в ноябре 1962 года присоединились 400 новых активистов. Случилось это после того, как саботажники пусили по ложному следу охотников Северного Уорвикшира и лесов Олбрайтона. «Чем бы Лига ни занималась, это будет фейерверк», — сказал Роули представителям прессы, объявляя о внедрении «новых» изнуряющих тактик.