- Разрешите вопрос, Владимир Сергеевич?
- Да, пожалуйста, Геннадий Дмитриевич.
- Почему охрана, в том числе и контрразведывательная деятельность, поручена ГРУ?
- Это требовала обстановка того времени. Вы хотите взять все в свои руки?
- Считаю, что это целесообразно. У ГРУ несколько иные основные функции и задачи, - ответил директор ФСБ.
- Что скажете вы, Евгений Игоревич?
- Возможно, Геннадий Дмитриевич прав в целом. Однако в настоящее время смена оперативного органа повлечет за собой определенную временную заторможенность, что может сказаться на результатах выявления и обезвреживания иностранной агентуры.
Директор ФСБ усмехнулся уголком рта. Военные знают больше, чем говорят и хотят сорвать лавры на этой операции, считал он.
- Полагаю, что...
- Извините, Владимир Сергеевич, - перебил его Ковалев, - прежде, чем вы озвучите свое решение, я бы хотел высказать свою точку зрения и кое-что уточнить.
- Конечно, пожалуйста, Николай Петрович, - согласился Президент.
- Спасибо, тогда прежде всего вопрос директору ФСБ - действия вашего ведомства, Геннадий Дмитриевич, что вы бы предприняли по вопросу вмешательства в мою работу иностранной агентуры?
Высоцкий так удивленно посмотрел на Ковалева, что Президент чуть не рассмеялся, но внешне не показал ничего. Ему самому стало интересно, как отреагирует директор. Молчание несколько затянулось и Высоцкий решил ответить:
- Если говорить тезисно, то оперативным путем выявить агентуру, а потом уже решать следующий вопрос - играть с ними или задерживать.
- Весьма неплохо, - согласился Ковалев, вновь повергая директора в удивление своим ответом - что может понимать ученый в оперативной работе? Смена сотрудников ГРУ на ФСБ, - продолжил Ковалев, - не повлияет на результаты, однако я уже сработался с генералом Красновым. Но можно сработаться и с другим. Я бы хотел, Владимир Сергеевич, в вашем присутствии кое-что объяснить директору ФСБ. Я хоть и генерал-лейтенант, но по существу человек сугубо гражданский, я не знаю где надо козырнуть, где промолчать, не перебивая старшего по званию. По вашему вызову в Москву ездить не стану, надо - сами приедете. Кандидатуру, предложенную вами вместо Краснова стану утверждать я, а не вы и после меня Президент. В спорных вопросах между нами, мой заместитель по режиму, ваш кадровый сотрудник, выполняет мой приказ, а не ваш. Мои просьбы, распоряжения, приказы, как хотите их называйте, может отменить только один человек - Президент Российской Федерации или верховный главнокомандующий, тоже как хотите. Мои действия или просьбы могут иногда показаться вам сумасбродными, психически ненормальными. У меня нет времени доказывать свою правоту и тратить силы на споры, вам уже моя речь кажется бредом сумасшедшего, но вы поймете через несколько месяцев, что это абсолютно не так. Если вы не возражаете, то я готов согласиться со сменой ГРУ на ФСБ. Почему я все это высказал несколько сумбурно и в резкой форме? Просто министр обороны прошел уже фазу недоверия моим словам и защищал меня от того же начальника ГРУ, с которым мне пришлось лично познакомиться только сегодня.
Директор ФСБ молчал, ошарашенно-удивленный он поглядывал на Президента и был уверен, что Ковалева сейчас поставят на место. Романов это тоже хорошо понимал.
- Геннадий Дмитриевич, вы действительно еще мало знаете господина Ковалева, - начал он, - Николай Петрович не ставил своей целью обидеть вас или унизить, но к его словам необходимо прислушаться. У каждого гения свои странности, хотя лично я в его словах ничего странного не нахожу. Не найдете странностей и вы со временем. Но, как сказал Николай Петрович, нет времени на объяснения, поэтому его просьбу считайте моим приказом.
- Есть, - ответил директор ФСБ
После утверждения новой кандидатуры заместителя по режиму, Романов попросил остаться Высоцкого, отпустив всех.
- Геннадий Дмитриевич, вы, конечно, сейчас многого не понимаете и не воспринимаете в силу своей неосведомленности. Я тоже, как и министр обороны, чувствовал себя подобно вашему. Но неоднократно убедился в правоте слов Ковалева, когда абсолютно невозможное становится реальностью. Приведу в пример то, что видел лично. На учениях в тихом океане Ковалев предложил уничтожить старый списанный безоружный пограничный катер, заявив о том, что крейсер не сможет его потопить, используя любые виды оружия. Вы бы видели усмешки морских офицеров и открытые рты позже, когда с расстояния меньше мили катер расстреливали орудия, торпеды, бомбила авиация, а на катере даже стекла рубки не потрескались. Ни каких следов, кроме сплющенных крупнокалиберных пуль и осколков. Вы можете представить себе ситуацию, когда на палубу старенького катера падает бомба, способная пробить многометровое бетонное сооружение? После взрыва даже стекла на катере не треснули. А его ядерные двигатели, что ученые про них говорят? Что это невозможно, но мы перевооружаем армию, это факт. Сегодня я утвердил план работы Ковалева на ближайшие годы, я не могу вам о нем рассказать, но поверьте, что подобные катера и ядерные двигатели - это семечки. Поэтому берегите Ковалева, как зеницу ока. Это не просьба, это приказ, такие, как Ковалев, раз в несколько тысячелетий рождаются.
- Есть беречь Ковалева, - ответил Высоцкий.
* * *
Ремезов Валентин Николаевич недавно получил генеральское звание, еще не привык к нему и не освоился с новым имиджем. Он генерал... Новое чувство воодушевляло его, а брюки с лампасами приводили в некоторый трепет. Он генерал... летел в Н-ск, помня наставления директора ФСБ, а потом и Президента.
Кто он такой этот Ковалев? В ведомстве о нем не знали, но личный инструктаж директора и Президента говорили о многом. Он знал парней, которые уходили на подобные должности в авиационные или морские КБ - в лучшем случае их инструктировал начальник управления. Каждый из них и так знал, что необходимо делать. Он помнил слова Президента: "В России отменена смертная казнь, но если что-то случится с Ковалевым, вы станете мечтать о ней, как о манне небесной".
Он летел в Н-ск с воодушевлением. Новая должность предполагала большей самостоятельности, и он не подчинялся ни коим образом начальнику местного УФСБ. Более того, тот обязан был оказывать любую помощь по требованию Ремезова. Это было что-то новенькое, обычно все подобные руководители в оперативном плане подчинялись местным генералам.
В аэропорту его встретил генерал Краснов. По дороге на комбинат, как показалось Ремезову, он неохотно говорил о Ковалеве. Может быть потому, что ГРУ конкурирующая фирма или здесь все-таки что-то другое?
Они сразу договорились общаться на "ты". "Ковалев генерал-лейтенант по званию, но в душе он сугубо гражданский человек, - рассказывал Краснов, - предпочитает обращение по имени отчеству. Словам "есть и так точно" - другие слова: сделаю, хорошо, будет исполнено, согласен или что-то в этом роде. Дважды Герой Труда, лауреат Государственной премии по науке и технологиям, доктор физико-математических наук, академик. Но таких в России достаточно, а он один - он гений".
Краснов представил нового заместителя по режиму Ковалеву. Новый руководитель, оторвавшись от бумаг, высказался четко и ясно:
- Осваивайтесь, обживайтесь, принимайте дела и вникайте в обстановку. Краснов вам все покажет и объяснит, познакомит с личным составом. Почувствуйте в себе силы приступить к работе самостоятельно, отпустите его, доложите мне вместе с планом оперативно-розыскных мероприятий по выявлению и обезвреживанию иностранной агентуры. Пока агенты не установлены и решение по ним не принято - станете ходить в форме, а не в гражданке. Это все.
- Николай Петрович, - обратился к нему Краснов, - у меня приказ начальника ГРУ прибыть в Москву через три дня.
- Так позвоните ему и объясните, что я его приказ отменил. Уедете, когда решит Ремезов.
Ковалев уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен. Генералы вышли из кабинета.
- Крут он, однако, и что станешь делать? - спросил Ремезов Краснова.