Это прямо связано с важнейшим аспектом института денег. Итак, мы согласились, что деньги — это абстрактно-символическое отражение стоимости. Но чем определяется эта стоимость? С чего мы решили, что на эту монету (ракушку, шкурку) можно купить вот именно столько товаров? Японцы, например, поступали просто — у них роль денег одно время выполнял просто рис. Отвесил-отмерил, сколько тебе надо, — вот такая и стоимость. Счетной единицей был коку — количество риса, достаточное для прокорма одного человека на год (то есть предполагалось, что самурай свое жалованье в буквальном смысле этого слова съедает). На практике, однако, коку довольно быстро превратился в счетную единицу для бухгалтерии, а реальные расчеты велись все равно в монетах, потому что так было удобнее (ну не будешь же ты за покупками на рынок отправляться с тележкой риса и весами!). Таким образом, мы все равно рано или поздно (и довольно быстро) оказываемся лицом к лицу с вопросом: а с чего мы взяли, что данная денежная единица стоит именно столько?
В конечном счете здесь было не обойтись без посредника, который должен был (по крайней мере, теоретически) стоять над оборотом и смотреть на все происходящее со стороны. В древнем обществе таковым могло быть только государство. В случае с металлическими деньгами дело, конечно, несколько упрощалось тем, что они вообще-то имели некую внутреннюю стоимость — их можно было в любой момент переплавить. Однако тут же возникал другой вопрос: если стоимость монеты была обусловлена содержащимся в ней драгоценным металлом, кто-то должен был гарантировать, что в ней содержится ровно столько драгоценного металла, сколько заявлено, потому что вполне возможно было напихать в монету каких-то посторонних веществ, сохранив при этом ее внешний вид и даже примерный вес. Следовательно, в случае с металлическими деньгами функции государства как посредника и гаранта сводились, во-первых, к эмиссии (выпуску, то есть чеканке монеты), а во-вторых, к общему надзору за рынком (чтобы махинации не происходили где-то на одном из дальнейших этапов). Проблема, однако, была в том, что само государство при этом имело неограниченную возможность делать с монетой все, что пожелает, и никто по-настоящему не мог ему в этом помешать. Да, стоимость «порченной» монеты неминуемо упала бы, но не сразу, пока там на рынке еще разберутся, что за металл в монете, не будешь же ты ее переплавлять при каждой транзакции. В условиях, когда государств много и все чеканят свои деньги, у пользователей почти всегда был выбор, какими именно деньгами пользоваться, и ключевую роль тут играл вопрос доверия к тому или иному эмитенту. Именно доверие является основой денежной системы — без него она просто не сможет функционировать. Именно поэтому традиционные валюты (в какой бы физической форме они ни были представлены, даже если просто записью на счете) часто называют фиатными деньгами (от латинского слова «доверие»).
Дмитрий ехал в шеринге уже 30 минут. Баранку крутить надоело. Надо было вызывать роботакси, но в радиусе 15 минут подачи были только роботакси за рекламу. А Дмитрий хотел обдумать важный вопрос. А эта квантовая реклама, знаете, залезать в мозг умеет гарантированно и надолго, не абстрагируешься.
Пробка. Какой-то старомодный чудак на раритетном личном авто с ДВС пытался проехать по обычной дороге. Так быстрее, конечно, но теперь его остановили волонтеры и уже битый час уговаривали вернуться на выделенку. Понятно, все перегородили. Каждый теперь остановится и сфотает номер авто, чтобы потом завалить дизлайками. Вот бедолага, теперь точно сдаст авто в музей, и бензин ему станет дороже, и сервис. А ведь он, может быть, просто спешил на свидание, как и Дмитрий. Так мысль вернулась — свидание с Марией было долгожданным. Вот уже две недели как они выбирали время и место встречи — графики и траектории не совпадали. Так еще и фазы сна у них с Марией ровно на полтора часа различались. Интересно, они вообще смогут нормально жить одной семьей, чтобы видеть друг друга живьем не по полчаса в день? Столько еще вопросов…